Христианство. Католичество. Реформация

Разумеется, и вера, кроме ее эсхатологического акцента (что свойственно Лютеру), должна представлять собой и нечто конкретное, зримое. Ведь реформатор, как и сам апостол Павел, видит конкретное проявление веры в служении людей друг другу в земных условиях. Но вера, с другой стороны, сама по себе как чувство людей перед Богом еще не означает «равенства» всех крещенных… Именно в этой связи нам необходимо обратить внимание и на указание апостола Павла об опыте и мере веры, «какую каждому Бог уделил»[176]. Да и сама вера, истинная вера, а не некая формальная «привычка», у апостола остается харизмой, т. е. особым даром Духа человеку[177].

Из этого следует, что наряду с эсхатологическим пониманием веры – упованием на свершение всего в будущем зоне – апостол свидетельствует и о конкретных, постоянных видах служения в Церкви[178]. Веру нельзя отделить от служения; ибо только в служении до наступления Царства в настоящем моменте видны плоды веры на земле. Важно и то, что отдельные виды служения предназначены не для жизни «будущего века», но для века настоящего. Они должны исполняться уже сейчас – в пределах земной, странствующей и видимой Церкви – как сообщества веры, надежды и любви.

В итоге: у апостола Павла понимание веры не означает просто «веру» в эсхатологическое будущее всех крещенных, их «равенство» в той же вере. Между христианами имеется не только вера, но и опыт веры. Вера для апостола – не только нечто для всех крещенных «общее», но и конкретное. Поскольку вера, все-таки, отличается среди всех крещенных по своему росту, по своей мере и опыту. Такое наше замечание тем более важно, так как в Церкви времен Павла, по сравнению с эпохой Лютера, было особое напряжение между повседневной жизнью и ожидаемой скорой Парусией.

В принципе, и у Лютера – это необходимо подчеркивать – речь идет не только о равенстве по вере, но и о неравенстве. Читатели обычно находят требование равенства всех крещенных в его полемическом труде «К христианскому дворянству немецкой нации» от 1520 г. Но вопрос о равенстве необходимо видеть и в других трактатах реформатора; например, в его сочинении «О светской власти», опубликованном в 1523 г. Там четко сказано о том, что

«…мир и большинство людей – нехристиане и таковыми останутся, хотя все одинаково крещены и называются христианами[!] Настоящие же христиане живут друг от друга, как говорится, не рукой подать. Поэтому, – подчеркивает Лютер, – невозможно, чтобы христианский порядок распространялся на весь мир, или на целую страну, или на большую группу людей. Ведь злых всегда гораздо больше, чем благочестивых. […] Правление Христа, – продолжает свою мысль реформатор, – простирается не над всеми людьми, ибо во все времена христиан – меньшинство, и они живут среди нехристиан»[179].

Верно, Лютер в данном труде говорит о необходимости различения «двух царств», духовного и земного, светского. Тем не менее, он в то же время подтверждает не только меньшинство Христианства в мире, но и неравенство меры и опыта веры между крещенными.

К сожалению, понятия «всеобщего священства» и «равенства всех крещенных» до сих пор обычно отделяют как от богословской мысли апостола Павла, так и от всего контекста трудов немецкого реформатора…

(4) Говоря о задачах Реформации, о ее связи с Церковью и миром, необходимо ответить на следующий непростой вопрос: относятся ли задачи обновления только к чисто духовной сфере, или они включают все области жизни общества и государства? Здесь, как мне кажется, разница между апостолом и Лютером видна в самом делении «духовной» и «светской» областей нашего бытия, в учении реформатора «о двух царствах» или «региментах».

Самый наглядный пример для сравнения обоих подходов мы можем найти в понимании того же служения. Так, апостол Павел служение ближнему никогда не отделяет от служения Богу. Согласно апостолу не только вера человека, но и его дела всегда принадлежат Богу[180]. Прямо скажем: служение не разделяется на две друг от друга независимые области: «духовную» и «светскую», как у Лютера. Мы имеем в виду то, что Лютер всегда четко подчеркивает: вера принадлежит Богу, а дела – ближнему. Во всяком случае, такая основная тенденция прослеживается в его трактате «О христианской свободе».