Христианство. Католичество. Реформация

Дело в том, что оправдание включает в себя не один, а многие аспекты экзегетики[309]. По мнению проф. Фритше, оправдание есть что-то «больше», чем просто «отрицание отрицания» (mehr als „nur Negation der Negation“). Оправдание – это «противопоставляемое обращение: последние будут первыми»[310]. Далее известный в лютеранских кругах профессор тематику оправдания видит в следующих понятиях и контекстах более позднего, современного исследования. Вот краткое изложение его итогов:

A. Оправдание – это не только само по себе просто некое понятие, но и «становление праведного перед Богом» („Gerechtwerden vor Gott“). В итоге, оправдание включает и антропологический вопрос: «что делает человека истинным человеком?» („Was macht den Menschen zum rechten Menschen?“). – С ссылкой на Ebeling.

B. Всегда видна и некая «теснота» вопроса об оправдании: «происходит оправдание только юридически-импутативно, (nur forensisch-im-putativ) т. e. без собственного усилия как условия (что мы и видим в IV-m артикуле AB). Или оправдание совершается эффективно (effektiv) на основании «моральных усилий», т. е. сотрудничества человека с Благодатью[311]. Известно, что по вопросу синергии были серьезные расхождения между Лютером и Меланхтоном, между т. и. «исконными» лютеранами и последователями Филиппа Меланхтона («филиппистами»).

C. В оправдании наблюдается и социальная обусловленность (eine gesellschafts-bedingte Situation in der Rechtfertigung): “быть праведным перед Богом” означает также и “быть праведным перед людьми”, поступать праведно. Оба понятия остаются в напряжении[312].

D. В заключение своего глубокого анализа проф. Фритше рисует параллель переживания оправдания у апостола Павла и у реформатора Лютера. При таком сравнении автор и здесь видит некую парадоксальную двойственность. Дело в том, что у Павла оправдание означает ничто иное, как «позитивный призыв к новому» („eine positive Berufung zu Neuem“). – Призыв к жизни и к переживанию всего нового[313]. У Лютера, наоборот, оправдание остается просто мотивом страха. Оно есть некий «первобытный страх человека вообще»[314].

Проф. Вальтер Крек (Walter Kreck), ссылаясь на известного лютеранского экзегета Адольфа Шлаттера (Adolf Schlatter), подчеркивает расхождение между апостолом Павлом и Лютером. В своем комментарии Послания к Римлянам Шлаттер отмечает: