Христианство. Католичество. Реформация

«…речь у Павла идет не так часто о спокойствии и утешении совести, но об осуществлении праведности Бога по отношению к человеческой вине. В ином случае можно дойти до неверного толкования всего послания к Римлянам. С 5 главы этого послания толкование становится вялым, а с глав 6–8 учение об оправдании почти исчезает и темнеет. Ибо в данном случае речь, чаще всего, идет о послушании и о жизни согласно Духу»… По этому паранеза апостола в 12-й главе остается перекрестком, буквально – «крестом» всей интерпретации (eine crux der Interpretation). У апостола суверенное деяние Бога в 12-й главе становится моральным и церковным поучением для верующих. Иными словами: «учение вступает на место деяний Божьих» (“die Lehre trete an Stelle des göttlichen Handelns”).

Таким образом, между лютеровским толкованием апостола – как подчеркивает Шлаттер – и текстом Послания к Римлянам возникло отчуждение (eine Entfremdung). Такое отчуждение связано ни с чем иным, как с разными пожеланиями Павла и Лютера; пожеланиями того, что же верующий мог ожидать от Бога. «То, что верующий должен был иметь праведность, было верным; но какое свойство могло иметь эта праведность, если он был грешником? Праведность могла быть только вменяемой, только подаренной. И именно на основе этого она и была праведностью Божьей. В этом отношении у читателя Послания оставалось то пожелание, на которое апостол Павел должен был указать [по представлению Лютера] для исполнения ожиданий того же читателя. Но Павел, наоборот, говорит о том, каким образом Бог открывает Себя человеку. Это Бог, Который и спасает его». В итоге, «толкователь [т. е. Лютер] исходил от своего “я”, а Павел – от Бога. Основным мотивом, как подчеркивает Шлаттер, у толкователя было его же собственное, жалкое и грешное положение, а мотивом у Павла – миссия Христа, Его смерть, через которую с человечества вина была снята. Именно через ту же смерть Бог восстановит Свое Царство (seine Herrschaft), в котором Христос и станет Подателем Жизни человечеству»[315].

Подводя итоги непростого вопроса, необходимо было бы еще раз отметить: оправдание у апостола Павла относится к контексту всей его богословской мысли. Оно находится в начале жизненного пути верующего, которому следует освящение – новая жизнь во Христе, включая и саму веру как «действующую любовь», как ответ человека на суверенную инициативу Бога через Христа. Оправдание, таким образом, остается не «самоцелью» деяний Божьих, а началом всего процесса отношений Бога с человеком, а также началом правильных отношений верующего с другими.