Христоверы

– Не будем будить лихо, покуда оно тихо, – покачала головой Агафья. – Будем жить, как и жили. Только к жиду своему больше не ходи и к купцу тоже не суйся. Ни Давидику, ни Сафронову, как мне кажется, потрясения и кривотолки ни к чему. Ты не будешь мелькать перед их зенками, они расслабятся и успокоятся.

– Фу-у-у, поговорил с тобой, как водицы святой напился, – вздохнул с облегчением Андрон. – О-о-ох, за тобой, Агафья, я себя чувствую как за каменной стеной.

– Вот и не делай ничего больше, со мной не посоветовавшись, – изрекла назидательно богородица. – Дров наломать легко, большого ума не надо, а вот исправлять потом завсегда сложно.

6

Внезапный удар грома предупредил Матвея Кузьмича и Силантия о надвигающемся ливне.

– Ну, вот тебе, здрасьте, – вздохнул старик, вытягивая из реки удочку. – Впервой за лето на рыбалку выбрался и то не угадал с погодой.

– Не дождь, а ливень сейчас стебанёт, – глядя на небо, сказал Силантий. – Вон туча какая на небесах, почитай весь лес накрыла и деревню нашу.

Отец и сын быстро смотали удочки.

– Шибче, шибче бежим! – выкрикивал Матвей Кузьмич, прибавляя ходу. – Не поспеем из леса выбраться, в грязи увязнем по уши!

Невзирая на возраст, он шагал так быстро по лесной тропе, что Силантий едва поспевал за ним. Стена ливня, рассеиваемая мощными порывами ветра, будто в туман погрузила двор Звонаревых.

– Ну, слава богу, поспели! – поёживаясь от попавших за воротник струек дождя, ухмыльнулся Матвей Кузьмич, выглядывая в приоткрытую дверь сарая. – Эка льёт, как из ведра…

Силантий молча смотрел на пузырящиеся лужи и о чём-то думал.

– В себя никак не могу прийти после похорон девки, – неожиданно заговорил Матвей Кузьмич, глядя на ливень. – Хожу по деревне, и мне всё чудится, будто все мне вслед глядят и пальцами в мою сторону тычут.

– Ты снова заладил, отец? – с укоризной глянул на него Силантий. – Договорились же, что будем думать и говорить только о хорошем.

– А где ты видишь хорошее, – недовольно буркнул Матвей Кузьмич. – А говорю я тебе то, что есть, что меня каждый день огорчает и беспокоит.

Прежде чем продолжить разговор, Силантий не спеша свернул самокрутку.

– Это всё тебе мерещится, что на тебя все смотрят и пальцами тычут, – сказал он, глубоко затягиваясь и выпуская в потолок густую струю дыма. – Наплюй и разотри, вот тебе совет мой. Если и обсуждают нас в деревне, то по-доброму, не матерят и не хают. Кто бы из них отважился «бродяжку» подобрать на дороге и по-человечески похоронить?

– Да-а-а… Никак иначе поступить нельзя было, – вздохнул Матвей Кузьмич. – На девок этих, когда ты их привёз, страшно глядеть было.

– Одну похоронили, а вторая… – вздохнул и Силантий. – Который день лежит и в себя не приходит.

– Доктора ей надо, – покосился на него отец. – Или сюда его везти, или девку к нему в город.

– Нет, нельзя ей в город, так я думаю, – покачал головой Силантий. – Не знаю почему, но…

Он замолчал и затоптал брошенный под ноги окурок.

– Так где же ты их подобрал, сынок? – не выдержал Матвей Кузьмич. – Почему к нам привёз, а мимо не проехал?

– А ты бы проехал? – нахмурился Силантий. – Тебе бы совесть позволила мимо несчастных умирающих проскакать и не оказать им человеческой помощи?

– Да, ты прав, не проехал бы, – согласился отец. – Мы же люди русские, православные, не басурмане какие-то.

Силантий с уважением посмотрел на него.

– Именно так я и подумал, когда в телегу укладывал несчастных и сюда привёз, – сказал он. – Кто как, а я не могу мимо чужой беды пройти, не оказав посильной помощи.

– Да это ничего, переживётся, сынок, – кивнул Матвей Кузьмич. – Только девки эти, гм-м-м… Не беглые ли они преступницы? Вдруг полиция к нам нагрянет или жандармы, не дай бог?

– Вот очнётся другая девушка, у неё и спросим, – уклонился от ответа Силантий. – Она нам точно обскажет, кто есть, как зовут и откуда она. А пока не будем рядить, гадать и ломать над этим головы. Что-то устал я сегодня и спать хочется, спасу нет.

– Что ж, ложись и спи, коли хочется, – вздохнул отец. – Кстати, а чего это ты вчерась в город мыкался?

– Да так, надобность была, – пожимая плечами, ответил Силантий. – В церковь заходил, панихидку заказал по умершей, постоял маленько и образам поклонился.

– А к доктору почему не заглянул? – поинтересовался Матвей Кузьмич. – Ежели помрёт и эта девица и нам придётся её хоронить, что о нас люди подумают? В деревне никто не знает, что она у нас «гостит».

– Был я у докторов, к двоим заходил, – нехотя признался Силантий. – Оба на дела неотложные сослались и ехать сюда не пожелали. Велят её в город везти, а я… А я сомневаюсь, правильно ли это – трясти её в телеге до города в таком бедственном состоянии.

– Да-а-а, не довезёшь ты её эдакую до Самары в телеге, – скребя пятернёй подбородок, согласился Матвей Кузьмич. – Весь дух из неё вытрясешь зараз. А с другой стороны – что делать-то прикажешь? Выживет ли она у нас без докторской помощи?

После ливня выглянуло солнце, и от луж и земли в воздух поднялась бодрящая свежесть.

У порога дома мужчин встретила Марфа Григорьевна.