Хроники внутреннего сгорания

У дракона шкура темна, сера, а еще он быстрее любой змеи. Пролетают мимо века, ветра, он — почти скалою во тьме стоит.

Есть принцесса, дворец ее далеко, косы рыжие, порванные штаны. Она знает, что где-то живет дракон (выдох пламенный, зубищи жестяны). Королеве нужен хороший зять, и король на дочку опять сердит, но принцесса мечтает однажды взять и дракона самостоятельно победить.

Горизонт серебрян, необозрим, поднимаются горы в неровный ряд.

То ли это мы легенды творим,

то ли это легенды тебя творят.

Песня сложится за твоей спиной, золотое солнце войдет в зенит, и принцесса едет на смертный бой, и копье о щит жестяной звенит. И влетает, как рыжая стрекоза (правда, что ль, он пламя рождает ртом?)... Но они замирают глаза в глаза, и становится сказка вдруг не о том.

2.

Всех, кто сегодня счастлив — боже благослови,

где-то в душе рассказчика мерзко скребутся черти.

Понимаешь. Любая сказка — она всегда о любви,

даже если кажется, что о смерти.

Просто законы — справедливы, хотя и злы.

Тот, кто горяч — никогда не сможет согреться.

Это неправда, что драконы умирают от старости или стрелы.

Они умирают от любви,

что не помещается в сердце.

3.

Входит ночь во дворец, темноглаза, тепла, боса,

затихают шаги, умолкают все голоса,

и в свои покои идет королева,

и никто не хочет попадаться ей на глаза.

Да, она не любит празднества и балы.

Молчалива, спокойна. Идет. Прямее стрелы.

Ее косы рыжи и руки ее теплы.

Говорят, что она смотрела в глаза дракону

и осталась жива, величайшей из дев прослыв.

Может, кто-то еще б добавил чего, но кто же будет так глуп?

Королева раздевается у зеркала и всматривается вглубь.

И отчетливо видит, как белая кожа становится чешуей,

такой, что не пробьет ни одно копье,

как в чертах лица проступает — уже не вполне свое.

Как становится неуязвимым и нелюдским —

потому что любивший дракона

сам становится им.

И она сползает по стенке, нищим завидуя и калекам,

шепчет: «Господи боже,

как я устала быть человеком».

Слышишь, брат, я пишу тебе, за полшага до психбольницы.

Если я вены не вскрою — можешь думать о чуде.

Мне кажется, что меня окружают сплошь хорошие люди.

От этого хочется сбежать и напиться.

Так привыкаешь к мысли, что тебя никто не полюбит,

но они приходят, любезны, добры, незваны,

так подцепляешь обычную девку в клубе,

а она начинает лечить твои душевные раны.

Слышишь брат? Хорошие люди меня окружают,

вчера прорвались вот на эту кухню и здесь целый час сидели.

Они говорят: вот эти слова других обижают.

И я понимаю: твою же ж мать, ну и в самом деле.

Они объясняют мне, где лежат ловушки и сети,

они рекомендуют мне верить в любовь и бога.

Мне кажется, что я последний мудак на этой планете,

я даже не против — пусть бы оставили ненамного.

Просто оставили меня с петлей и на стуле,

забрали свои фонарики, в глаза не тыкали светом.

Слышишь, брат? Приезжай ко мне и пусти в меня пулю.

А не то хорошие люди сделают это.

ПРО КОТА ДОРОФЕЯ

28 марта российские СМИ сообщили о пропаже любимого кота тогда еще президента Дмитрия Медведева. Как сообщалось, к поискам Дорофея была подключена местная полиция и бригады добровольцев. Впоследствии президент дал опровержение в своем Твиттере, однако мы-то знаем: власти опять скрывают…

И кто-то кричит, мол, массы — неправы, всегда, всегда,

а кто-то им возражает: качаешь лодку, балда,

и третий сжигает книги: все скоро перешерстят,

а кот уходит на север, и когти его блестят.

А кот крадется к границе по первой весенней траве,

и как бы фак демонстрирует полиции и братве.

Он все рассчитал заранее, он вышел, пока все спят,

и кот уходит на север, и когти его блестят.

И кто-то кричит: наш выбор — смести их с лица земли,

а им отвечают: ну что вы,

вот вы бы выжить смогли —

В бессмысленном, беспощадном, сметающем все подряд?

А кот уходит на север. И когти его блестят.

А кто-то выходит на улицу, а кто-то репостит в блог,

а кто-то забросил все: устал, надоело, не смог,

бессмысленно быть человеком (а котиком — и стократ),

но кот уходит на север, и когти его блестят.

Пожарные ищут, милиция ищет, трубят волонтерам сбор,

но кот выбирает бегство, и он не вступает в спор.

уходит в леса, к партизанам, раскормлен и толстопят,

уходит, уходит на север, и когти его блестят.

Он говорит:

«Да вы шизанулись —

нет никакого бога,

выдумки для слабаков, для тех, кто не может сам.

извините, но это пошло,

старо, убого,

верить сладкозвучным чужим голосам».

Он умен — такого

не переспоришь и вшестером,

он улыбчив, темноволос и немного хром,

и его доспехи

поблескивают серебром.

Но однажды он закрывает свой ежедневник, сдает дела,

достает рюкзак из старенького чехла,

и такого-то года означенного числа

он выходит на трассу,

и дорога ему светла.

никаких тебе дискуссий, споров и умных реплик.

Солнце бьет навылет, и ветер волосы треплет,

и на грани слуха где-то крик петушиный.