Мы узнаём, что доктор Бэкхем всю свою жизнь посвятил работе. В его ремесле приходится допускать, чтобы дети дошли до критической точки, а это почти неизбежно сопряжено со страданием. У него нет жены («Женщины любят проводить время с теми, с кем они встречаются», – отмечает он), нет детей. Его символически отцовская работа поглотила его. «Если товарищ спас тебя, – писала Секстон, – ценой своей жизни, / значит мужество его было не мужеством, / а любовью; любовью простой, как мыло».
Для создания драматического эффекта фильм Ноксон подчеркивает глубокую усталость Киану, вкравшуюся в его экранный образ, но то же самое происходит и в фильме 2014 года, благодаря которому Киану вновь становится звездой крутого франшизного экшна. «Джон Уик» начинается со сценария о наемном убийце, которому пошел восьмой десяток. Дерек Колстадт, на счету которого значатся два фильма с Дольфом Лундгреном, наметил на эту роль Пола Ньюмана, но Киану находит в образе Джона Уика что-то свое[475]
. Такое решение говорит нам что-то об инстинктах Киану; если Том Круз (к примеру) отрицает ход времени, в свои пятьдесят с лишним вися на самолетах, то Киану минует этот неловкий этап, его приходится даже состарить для роли, потому что он для нее слишком молод, – эта звезда погружается в средний возраст, как в ванну горячего сожаления.Я могу представить себе, как Киану Ривз снимается в фильмах о Джоне Уике, пока ему действительно не исполнится семьдесят, а может, и до самой своей смерти. Я могу представить, как эту роль будут играть другие люди после него. Возможно, в какой-то момент эти фильмы станут тупее, дешевле и пройдут через сумеречную зону «Роджер Мур в „Виде на убийство“»[476]
, а я все равно буду их смотреть. Но ничто никогда не сравнится с первым получасом первого «Джона Уика» – наименее характерной и вместе с тем ключевой частью всей саги. Эти полчаса – рамка, которая придает смысл всей картине, превращает все, что происходит далее, в историю утраты, и она все набирает и набирает обороты.Тут и сцена без реплик с Киану/Джоном Уиком и его умирающей от неназванной киноболезни женой, которую играет Бриджит Мойнахан. И то, как осторожно Киану в последний раз целует ее в лоб и как его тело словно обмякает во время этого поцелуя, будто вся решимость покинула его. «В этой жизни нет смысла, нет логики. Такие вот дни разбросаны среди прочих», – говорит Джону Уиллем Дефо на похоронах его жены. Дефо, как и Киану, играет наемного убийцу – а в данном случае посланника, передающего соболезнования из мира, который Киану оставил, встретив Мойнахан и перестав убивать людей за деньги. Тот мир – мир, лишенный смысла, мир, предлагающий в утешение нигилизм и вытекающую из него свободу.
Перед смертью Мойнахан успела сделать Киану последний подарок – щенка по кличке Дейзи, который должен удержать Киану в реальном мире, как прежде, надо думать, его удерживала жена. В этом фильме Киану идеален не потому, что круто выглядит, используя тактическое оружие или владея ножом в ближнем бое, а потому, что зритель должен поверить, будто Джон Уик обладает подлинной душевной мягкостью, увидеть, как он буквально тает в присутствии этого щенка. До этого самого момента еще мог бы получиться фильм телеканала