Киану Ривз: победы, печали и правила жизни

Теоретически это странный выбор Киану, но на самом деле его появление здесь – совершенно гениальный ход. Поначалу мы сочувствуем ему, потому что это Киану Ривз и предъявить ему, кроме опрометчивой измены, нечего. Но по мере развития сюжета нас едва ли не вынуждают пересмотреть причины нашего сочувствия, задуматься, что это говорит о нас, кого мы готовы оправдать и почему. Рот и Киану добиваются невозможного, вводя в сюжет пару совершенно ненормальных, чудовищных женщин, и переворачивают все так, чтобы превратить его в сюжет о мужчинах, их неуверенности, сублимации, превалирующей презумпции их невиновности и упорной убежденности в том, что в их истории они – это Киану Ривз. Фильм только с виду кажется бездумным – на самом деле он инфернален.

Киану живет с семьей в белом и строгом современном доме, где атмосферу ощутимо подогревают большие шутливые семейные портреты и аляповатые цветастые скульптуры по мотивам Гауди его жены-художницы. В первом акте мы видим раннее утро Дня отца, Киану с женой еще лежат в постели. Она выворачивает ему руку – в шутку, он вскрикивает, она подначивает его постричься. Они вот-вот займутся утренним сексом, когда в спальню вбегают дети. Всегда так: прерванный секс в фильме всегда становится ружьем на стене – дальше кто-то должен заняться сексом с Киану.

Киану здесь не вполне убедителен в роли мужа и отца, но так часто бывает с актерами, у которых нет детей. В кадре со своими кинодетьми они словно ведут светскую беседу с племянниками в День благодарения. Они как будто всегда готовы совершить что-то яркое, достойное остроумного папы, и это только отдаляет от подлинной близости. В данном случае Киану говорит голосом монстра и гонится за своими экранными детьми по коридору. После этого он пытается вернуться к сексу, но жена уже настроилась на другое, взявшись за повседневные дела. Киану снова изображает голос монстра, используя его как жеманный, отстраненный способ выразить свою досаду: «Монстр в печали. Монстр ждал три недели».

Как только слышишь этот голос монстра, собственный голос Киану начинает звучать как-то чуждо – настолько глубоко и гулко, что отдает гиперкоррекцией. Когда на пороге появляются де Армас и Иззо, Киану сперва растерян, но, когда он снова берет ситуацию под контроль, возвращаясь в режим взрослого мужчины («Подождите, я принесу вам айпад и полотенца»), он снова говорит деланым голосом Киану. Это Киану, пародирующий Киану; Киану, примеривший, словно маску, образ человека, которого мы принимаем за Киану.

«Кто там» начинается с серии общих планов богатого района Лос-Анджелеса: тупики Малибу, усадьбы, раскинувшиеся среди просторных газонов, кактусовые сады, позволяющие экономить воду. Но самый первый кадр – вид на надпись «Голливуд» с высоты птичьего полета, и это наводит на мысль, что историю надо воспринимать как сюжет не просто лос-анджелесский, но голливудский, а это уже совсем другой смысл.

Спустя два года после выхода фильма новая голливудская история – откровения о десятилетиях сексуальных домогательств и насилия со стороны сооснователя Miramax и давнего крупного авторитета кинобизнеса Харви Вайнштейна, о царстве ужаса, оказавшемся, кроме того, секретом Полишинеля, – поспособствует рассмотрению проблемы хищнического сексуального поведения влиятельных мужчин по всей стране. Вайнштейн станет не первой масштабной фигурой индустрии развлечений, обвиняемой в отвратительных сексуальных преступлениях; к моменту появления в The New York Times сюжета о Вайнштейне Билла Косби уже обвинят в изнасиловании около двадцати женщин – первые из шестидесяти, выдвинувших против актера обвинения, после чего в 2018 году он будет заключен в тюрьму. История Вайнштейна связана еще и с государственной политикой – она разворачивается спустя почти ровно год после того, как один мужчина хвастается в случайно не выключенный микрофон, что совершил сексуальное нападение и избежал наказания. Почему-то такой поворот не мешает этому человеку стать президентом США; мало того что он избегает ответственности за свои действия – он избегает ее в самом главном государственном кабинете страны. После этого все начинает меняться. Бесчисленное множество знаменитых мужчин оказываются достойны презрения; а другие, как выясняется, трусят перед лицом великой порочности первых.

Примерно в это же время – в основном, но не вовсе без связи с вышеизложенным – Киану вновь начинает пользоваться популярностью у публики. Кианессанс происходит благодаря «Джону Уику» и мемам с Киану, количество которых лет за пять уже достигает критической массы. Однако Кианессанс возможен еще и потому, что десятки ранее популярных знаменитых людей разоблачены как подонки, и уже кажется, что омерзительные поступки знаменитых мужчин – скорее правило, чем исключение, и все чаще возникает впечатление, что как раз фанатам Киану никаких разочарований не грозит.