Киану Ривз: победы, печали и правила жизни

Дальше повисает пауза. Долгая – хватит, чтобы взять экземпляр «О гашише» Вальтера Беньямина[176], если охота, и прочитать отрывок, где автор пишет: «Наступает момент, когда проявляются пространственные претензии потребителя гашиша. А они, как известно, абсолютно королевские. Версаль для потребителя гашиша не слишком велик, и вечность продолжается недостаточно долго»; вы даже успеете положить книгу обратно на полку, пока Киану наконец не заметит, что к нему обращается Ривер Феникс. «Что», – произносит он с презрением полного идиота, словно услышал вопрос, но тратить силы на ответ не намерен.

В готовящемся фарсе Киану – одна из многих шестеренок. Все будут пытаться убить Кевина Клайна, но ни у кого не будет получаться. Это один из последних фильмов, где Киану появляется во второстепенной роли. Вот-вот на экраны выйдет «На гребне волны», и Киану станет слишком знаменит, чтобы болтаться на отшибе фильма, не перетягивая на себя внимания зрителя. В «Я люблю тебя до смерти» он как будто искренне наслаждается последними считаными моментами на земле в амплуа характерного актера. Вдобавок фильм важен и по другой причине: именно на этих съемках Киану с Фениксом получают сценарий к следующему проекту Гаса Ван Сента.

Присланный текст отличается от обычных сценариев. Это документ на 72 страницах, набранный всевозможными эксцентричными шрифтами раннего «Макинтоша». В нем собраны идеи из отложенных сценариев Ван Сента предыдущих лет: фильм об уличных геях-проститутках, который Ван Сент бросил, обнаружив книги Джона Речи на эту тему; фильм-путешествие о двух персонажах из «Дурной ночи»; адаптацию шекспировских хроник «Генрих IV» и «Генрих V», особенно тех частей, которые Орсон Уэллс соединил в «Полуночных колоколах»[177], пересказав пьесы о Генрихах с точки зрения Фальстафа. Квазишекспировские фрагменты «Моего личного штата Айдахо» – по сути, квир-гранж-ремейк «Полуночных колоколов», вплоть до выбора Уильяма Ричерта, режиссера, снявшего фильмы «Зима приносит смерть» и «Одна ночь из жизни Джимми Рирдона»[178], на роль Фальстафа.

Скитающиеся жиголо в сценарии Ван Сента не считают себя геями, несмотря на свой способ заработка. Но в начале 90-х Ван Сент все еще предполагает, что ни один именитый актер не захочет связываться с таким проектом. Ван Сент планирует отдать роль Майка своему другу Майку Паркеру, которого описывает в интервью журналу Rolling Stone[179] как «портлендского беспризорника: жил в приютах для подростков, шатался по боулингам, ширялся и время от времени торговал телом». Роль Скотта, сына мэра, Ван Сент предполагал отдать актеру Родни Харви, уроженцу Филадельфии, снявшемуся в двух фильмах выпускника Фабрики Уорхола Пола Моррисси и игравшему Содапопа Кёртиса в телевизионной версии «Изгоев»[180] – в одноименном фильме эту роль сыграл Роб Лоу. (В «Айдахо» он оказывается в роли Гэри, жиголо, который помогает Киану вытащить потерявшего сознание Феникса из дома Грейс Забриски.) Брюс Вебер даже делает рекламные снимки Ван Сента с обнаженным по пояс Паркером в мотеле «Шангри-Ла» в Санта-Монике, где режиссер намерен объявить о своем следующем фильме («Мой личный штат Айдахо») и представить Паркера как исполнителя главной роли.

Ван Сент отправляет сценарий Киану и Фениксу, ожидая получить отказ. Агент Ривера Феникса Айрис Бёртон – открывшая Феникса и его младшего брата Хоакина, когда те подрабатывали, устроив уличный концерт у торгового центра в Сенчери-Сити в 1981 году, – воротит нос и даже не показывает сценарий своему подопечному. Ван Сент связывается с Ривером и Киану напрямую – и тут ему везет больше.

«Не знаю, чувак, Гас Ван Сент мне просто позвонил, – рассказывает Киану в интервью Дарио Скардапане из Us Weekly в 1991 году[181]. – Мне показалось, что это потрясающий сценарий. Да просто с точки зрения повествования – там и коровы, та-дам! – и порнолавки, и лосось плавает, и минеты, и налик в уплату, и вдруг я раз – и на воле в Айдахо, бац! А тут Шекспир. „Генрих IV“, и я озвучиваю закадровый текст на камеру. Типа монологи. У меня там куча монологов».

Ван Сент придумал, что Скотта должен играть Киану – а именно в его сценах много стилизованных шекспировских диалогов, – потому что пришел в восторг от «Невероятных приключений Билла и Теда». «У них было свое красноречие, ложное красноречие, их собственный диалект, – будет он рассказывать впоследствии. – Поэтому я увидел в них персонажей, говорящих на собственной тайнописи, когда они вместе – они так развлекаются».