Киану Ривз: победы, печали и правила жизни

Киану Ривз курит, но, как и все курильщики, курил он не всегда. Зато, в отличие от большинства курильщиков, пристрастился к табаку довольно поздно – в тридцать лет, на съемках фильма «Чувствуя Миннесоту», а вовсе не полюбившихся зрителю, – и так и не смог бросить[421]. Как такое произошло, если обычно актерам дают курить на экране сигареты без табака, я не знаю, но, может, Киану счел, что его персонаж почувствует разницу, и выстроил образ, начиная с собственных легких. На вкус метод вживания в роль хорош, как сигарета, а против желаний ложного «я» не попрешь. С тех самых пор Киану проклинал в интервью сэра Уолтера Рэли[422], заявляя, что хотел бы бросить, да не получается. Но у актера, который курит по-настоящему, есть свои кинопреимущества. Некурящих актеров, которые играют курильщиков, всегда легко вычислить; у них нет ритма. Им не знакома эта задушевная близость с огнем и формальдегидом. В «Константине», мистическом палп-нуаре 2005 года[423], Киану играет экзорциста-фрилансера, узнавшего, что он умирает от рака легких, но продолжающего дымить, потому что угодил в самое пекло войны между раем и адом, а это очень нервная история. Каждый раз, когда он закуривает в фильме, веришь, что ему прямо не терпелось, пусть это и подтачивает его здоровье. Некурящим актерам не понять. Лучшая сигарета за день – всегда следующая.

«Константин» – это антигерой DC Comics 80-х годов; Алан Мур ввел его на страницах «Саги о Болотной Твари»[424], серии, из которой выросла предназначенная исключительно для подготовленных гóтов вселенная Vertigo, включавшая и сольный спинофф о Константине «Hellblazer». Мур вскоре разругался с DC Comics из-за прав на персонажей его монументальной и временами пагубно значимой серии о сумерках супергероев «Хранители»[425], и последние несколько десятков лет провел за изучением магии, проклиная корпоративные комиксы из своей скромной трехкомнатной квартирки в Нортгемптоне. В титрах «Константина» – как и в других адаптациях произведений Мура, например «Хранителях» Зака Снайдера и фильме «V значит вендетта» Джеймса Мактига, Вачовски и Вачовски, – Мур не упоминается по просьбе самого мага: он не желает иметь к экранизациям никакого отношения. Уж не знаю, насколько это для Мура утешительно, но фильмы Снайдера и Мактига более или менее верны своим четырехцветным первоисточникам, а между тем ни один суд в мире не вынесет вердикта о том, что режиссер «Константина» дольше нескольких минут корпел над выпусками Hellblazer начала 90-х Гарта Энниса/Уилла Симпсона, где Константин болеет раком[426]. Фильм Лоуренса опережает «Железного человека»[427], появившегося в 2008 году, и пришествие более буквалистского века, нацеленного на расширение супергеройской кинофраншизы Marvel. Первое и самое вольное отступление от оригинального текста – это выбор Киану Ривза на главную роль персонажа, который, по тексту, был блондином из Ливерпуля (волшебником из рабочего класса в старом тренче, Мерлином или Мандрейком в исполнении Майка Ли), а вовсе не крутым лос-анджелесским дядькой, частным детективом в черном костюме. Фанаты брюзжали, но когда художник Стивен Биссетт впервые нарисовал Джона Константина в комиксе о Болотной Твари, тот выглядел в точности как Стинг. Как и в случае с Библией и Конституцией, строгие истолкования – не всегда единственно верный путь.

Константин умирает, потому что, если десятилетиями выкуривать по тридцать сигарет в день, это неизбежно. Но ему суждено попасть в ад, потому что когда-то в юности, терзаемый еще неподконтрольным даром находить демонов, он пытался покончить с собой; теперь же он выполняет мокрую работу Бога, тщетно пытаясь изменить свою судьбу. К концу фильма он смотрит прямо в камеру, ворчливо излагая свое дело Всевышнему: «Знаю, я не из твоих любимчиков. Мне в твоем доме не рады. Но мне бы не помешало немножко внимания». Критики, не имеющие отношения к фандому комикса, посмотрев эту историю, восприняли ее как сомнительное повторение «Матрицы», прикрытое тонким слоем теологии. «Вопрос богохульства я оставлю экспертам, – написал Дэвид Денби. – Но быть может, какой-то части зрителей следовало бы задуматься, не подыгрывают ли они дьяволу, когда молча смотрят фильмы, превращающие чудеса в какую-то дрянь»[428].