Киборг-национализм, или Украинский национализм в эпоху постнационализма

Таким образом, участники акции «Украина без Кучмы», стремясь осуществить массовую политическую мобилизацию, попытались использовать имя «Кучма» как означающее универсального, которое в дискурс-теории понимается как пустое место, или, по уточнению Линды Зерилли, как конститутивная незавершенность, которая не позволяет универсальному быть ни определенной полнотой, ни регулятивным идеалом, всегда определяя функционирование универсального в виде «не-целого», лакановского «не-Всего».[238]Как подчеркивает Лаклау в Эмансипациях,[239] никакое партикулярное не может оккупировать место универсального как пустого означающего в условиях онтологического антагонизма политического, когда в ситуации гегемонной борьбы ни один из партикулярных «ложных претендентов» (в терминах Делёза) не может гарантировано занять место универсального: ни партикулярное, ни универсальное на являются завершенными, так как универсальное всегда содержит измерение партикулярного и наоборот. Однако участники протестной акции идентифицировали означающее «Украина без Кучмы» именно как такой тип партикулярного, который должен получить статус универсального (посредством ликвидации «преступного режима» «национальных коммунистов») и обеспечить в результате терапевтическую символизацию постсоветских социальных дислокаций.

Требование революции (акция «Восстань, Украина!» и «Оранжевая революция»)

До тех пор, пока требования активистов микстуры дискурсов национализма и либерализма функционировали в терминах логики универсального, понимаемого как процесс символизации социальных дислокаций (в частности, с помощью символического имени «Кучмы»), оппозиции не удавалось максимизировать аффективное измерение политического и построить широкую цепочку эквивалентностей, достаточную для свержения власти «национальных коммунистов». Поэтому даже после проведения акции «Украина без Кучмы» на парламентских выборах 2002 года партии власти удалось получить парламентское большинство, сформировав блок Единая Украина, возглавляемый главой администрации Кучмы В. Литвином.

Ситуация в гегемонной борьбе изменилась после того, как в ходе следующей антикучмовской акции «Восстань Украина!» политические требования оппозиции были сформулированы в терминах универсального как имени «отсутствующей полноты сообщества» или «несимволизируемого разрыва»,[240] позволившего обеспечить эффект радикального инвестирования дислокаций в пустые означающие нового политического дискурса. Поворотным моментом в гегемонной борьбе двух националистических дискурсов стала артикуляция популистского требования революции, которое, дополненное означающими «свобода» и «европейский выбор», обеспечило перевод политической мобилизации микстуры дискурсов национализма и либерализма на новый уровень и итоговую победу майданных революций. Как сформулировал один из организаторов анти-кучмовских акций Владимир Черемис:

В Украине не политический кризис, в Украине революция. И революция началась еще 15 декабря 2000 года, когда несколько человек вышли на майдан Незалежности и начали акцию «Украина без Кучмы!» и потом появились на улицах 10, 20, 30 тысяч людей. Сегодня – это второй этап революции.[241]

В результате решающий удар по гегемонии дискурса «национальных коммунистов» был нанесен, когда, по определению Черемиса, революция «поселилась в душах людей» и в Украине, также как до этого в Грузии, началась массовая политическая мобилизация, получившая название «цветных революций»:

«Украина без Кучмы» и «Грузия без Шеварнадзе» стали первыми этапами демократических революций в своих странах. В 2001 -м году, по мнению Черемиса, демократическая революция не пришла в социальную действительность, но поселилась в душах людей. Тогда мы знали, что, несмотря на то, что демонстрации закончились, РЕВОЛЮЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ.[242]

Как утверждала бывшая комсомольская и партийная активистка Оксана Забужко в своем обращении к западным интеллектуалам во время «Оранжевой революции», украинцам до сих пор не удавалось освободиться от «совка», потому что в Украине после получения независимости не было «настоящей революции»: