Килотонны грусти

Порой приятно поиграть,
Чужой душой, судьбой чужою.
В душе глумясь, юлить и врать,
Освоив правило простое:

Безгрешен ты, по жизни прав,

И даже подлость совершая,
Останешься душевно здрав,
Душа-то ведь твоя — святая!

Ты мизантроп, эгоцентрист,

Игрок людьми и одиночка.
Но всё равно кристально чист,
Тебе ведь можно всё. И точка.

Давать надежды и мечты,

Потом обратно забирая.
И наплевал давно уж ты,
Что это просто убивает.

Ты сеешь боль среди людей,

Не замечая их страданий.
Да и зачем? Ведь нет важней,
Твоих стремлений и желаний.

Пускай порой они глупы,

Пускай не выше развлечений.
Их всё равно считаешь ты,
Важнее всех людских мучений.

Игрок. ИГРОК! Высок твой ранг.

Но есть и рангом выше. Знаешь,
Вся наша жизнь — как бумеранг.
И ты однажды проиграешь...

Писатель — это звучит гордо!

Я книги был рождён писать,
Теперь могу рожать лишь стоны:
Придётся скоро хуй сосать,
Тираж-то ниже миллиона.

Не ем уж вёдрами икру,

На жып седьмой баблосов нету.
Эх, я, наверное, помру,
Или покину, бля, планету.

Где мой читатель — есть пират,

Не хочет жрать говно за бабки.
А прочитав бесплатно, рад,
В меня бросать дерьма охапки.

Мол, аффтырь, пишешь ты говно,

Был раньше торт, теперь — блевота!
Вот суки. Мож мне не дано!
Мудак я! Но бабла охота...

Вспоминая детство

Безумно яркие краски,
Герои все заводные.
Мы любим старые сказки,
Они нам всем как родные.

От рыбки и до Кощея,

От милых до злобных масок.
Не встретишь таких вещей,
Нигде, кроме старых сказок.

Там щуки и балалайки,

Там богатыри и драки.
А кто замена Незнайке?
Неужто Дональды Даки?

А Муромца кто заменит,

Бэтмен с Ичиго на пару?
Это — лишь бледные тени,
Илья б их одним ударом.

Не станет Женщина-кошка,

Прекраснее Златовласки.
Читайте, хотя бы немножко,
И не забывайте сказки!

Любовь

Где тот мизерный промежуток,
Меж улыбкой и смехом злобным?
Или чем-то ему подобным.
Разве чувства — повод для шуток?

Разве боль того человека,

Что любимым ты звать решился,
Дарит радость? А он разбился.
Рухнув сердцем. Теперь калека.

Переломаны чувства кости.

Он просил, а ты всё смеялся,
Он молил, а ты глух остался.
И теперь — ни обид, ни злости.

Только боль кровь по жилам гонит,

Мимо вставшей мышцы сердечной.
И возможно она — навечно.
Ты смеёшься, он тихо стонет...

Настроения