Китайская классическая поэзия

Самой страшною грязью
осквернить невозможно нефрит.
Фэн, волшебная птица,
пищи, салом смердящей, не ест...

О «спокойный и чистый»,

нас покинувший Тао Цзин-цзе,[127]
Жизнь твоя охватила
гибель Цзинь и восшествие Сун.[128]

Глубоко в своем сердце

ты хранил благородную мысль,[129]
О которой устами
людям прямо поведать не мог.

Но всегда поминал ты

сыновей государя Гучжу,
Что, одежду очистив,
стали жить на горе Шоуян.[130]

Бо и Шу, эти братья,

оказались на свете одни,
И мучительный голод
их поэтому и не страшил.

У тебя ж, господин мой,

в доме выросло пять сыновей,[131]
И они разделяли
нищету и несчастья с тобой;

И в семье твоей бедной

никогда не хватало еды,
И на теле носил ты
весь в заплатах потертый халат.

Ко двору приглашали,

но и там ты служить не хотел.
Вот кого мы по праву
настоящим зовем мудрецом!

Я на свет появился,

государь мой, намного поздней:
Пролегли между нами
пять столетий, пять долгих веков,

Но когда я читаю

«Жизнь под сенью пяти твоих ив»,[132]
Я живым тебя вижу
и почтительно внемлю тебе.

Как-то в прежнее время,

воспевая заветы твои,
«В подражание Тао»
сочинил я шестнадцать стихов.

Наконец я сегодня

навещаю жилище твое,
И мне кажется, будто
и сейчас ты находишься в нем...

Не за то ты мне дорог,

что любил, когда в чаше вино,
Не за то ты мне дорог,
что на цине бесструнном играл.[133]

То всего мне дороже,

что, корыстную славу презрев,
Ты на старости умер
среди этих холмов и садов!

А Чайсан, как и прежде,

с деревенькой старинной, глухой
А Лили, как и раньше,
под горою, у той же реки.

Я уже не увидел

под оградой твоих хризантем,
Но еще задержался
в деревнях расстилавшийся дым[134]

О сынах и о внуках

мир хотя не узнал ничего»
Но доныне потомки
с мест, обжитых тобой, не ушли;

И когда я встречаю

с добрым именем Тао людей,
Снова каждая встреча
расставаньем пугает меня!

ЛУНА НА ЧУЖБИНЕ

Гость недавно
пришел из Цзяннани к нам.
В ночь прихода
месяц рождался вновь.

В странах дальних,

где путник долго бродил,
Трижды видел он
чистый и светлый круг.

Утром вслед

за ущербной луною шел,
Ночью рядом
с новым месяцем спал.

Чьи это сказки,

что нет у луны души? —
Тысячи ли
разделяла невзгоды с ним!

Утром встанет

на мост над рекою Вэй,
Ночью выйдет
на старый Чанъаньский путь.

Разве скажешь,

еще у кого в гостях
Этой ночью
будет светить луна?

Я ВПЕРВЫЕ НА ТАЙХАНСКОЙ ДОРОГЕ