Китайская пейзажная лирика III-XIV вв. (Стихи, поэмы, романсы, арии)

Умирал от меча,

Я бы гуннских царей

Обличал,

Благодарностью павшим

Звучал бы мой стих -

И печален,

И величав.

Пусть приносят дары,

Все, чем каждый богат.

Пусть вспомянет

Солдата солдат,

Эта песня - для них,

Все сегодня для них -

И вино

И цветов аромат!

НОЧЛЕГ В ХРАМЕ ФЭНЦЯО*

В храме Фэнцяо

Семь лет не пришлось бывать.

Гонга удары

В полночь звучат опять.

Месяц и ветер

Не остудят жара в груди,

Бошань* перешел,

Тысячи гор впереди...

В ПРАЗДНИК ЧУНЪЯН

Белым инеем скованный лес

Осветило косыми лучами.

Лепестки этих желтых цветов

Не развеют моей печали.

Как не выпить скорбную чашу

У высокой башни Сияо?

Ведь сегодня на берегу,

Одинокий, Чунъян встречаю...

ВЗДЫХАЮ

Вздыхаю, вздыхаю

И белому свету не рад.

Бесцельны скитанья -

Они ничего не сулят.

Морозные дни -

Это года конец наступает,

И звери и птицы кричат,

Провожая закат...

На старый трактир

Опадает густая листва,

До родины тысячи ли,

И бела голова.

Доносятся всплески,

Полощут белье за деревней.

Я прибыл в края,

Где жилища пантеры и льва.

Здесь трупы гниют

Возле старой засохшей межи,

Здесь травы в крови

Тех, кто голову честно сложил. -

...Увы, оказался

Вдали от родимых полей,

И мне ль говорить

О скорбящей отчизне моей.

Уж многие годы

Страдает страна от раздоров,

И слезы простительны

Даже у сильных людей...

О нет! Не глядите,

Что книга в руках у меня,

Я в бой бы пошел,

Оседлав боевого коня!

ПОДЪЕЗЖАЮ К ГОРАМ ЦЗЯНМЭНЬ*. НАКРАПЫВАЕТ ДОЖДЬ

Халат в харчевне залил я вином,

В пути забрызгал грязью придорожной.

Скитаюсь долго, но забыть печаль

И в странствиях, должно быть, невозможно

Ужели ты действительно поэт? -

Себя с тревогой сам я вопрошаю.

Осел бредет к Цзяньмэньскому хребту,

Прохладный дождь долины орошает...

ПОЮ, ЗАХМЕЛЕВ

С кубком стою на каменной башне,

Что высится над рекой.

Взгляд устремляя в синее небо,

Глажу перила рукой...

Передо мной - небольшой "кораблик",

Это - винный сосуд.

К светлым чертогам небесного храма

Мысли меня несут.

Мне показалось, когда свой кубок

До самого дна осушил,

Что горы и реки бы уместились

В глубинах моей души,

Что сердце мое - утес огромный -

Выше высоких гор.

Но снова в радужных переливах

Тонет поэта взор.

За то, что сердце в миг отрезвленья

Хочет еще вина,

Те, кто не ведал большой печали,

Боюсь, обвинят меня.

О, велики вы, земли просторы,

И всюду люди живут,

Только один не находит места,

Не обретет приют.

Как я хочу в этот миг услышать

Феникса крик вдали,

Чтобы на крыльях священной птицы

Умчаться за тысячи ли...

ЗАХМЕЛЕВ, ПОЮ В БАШНЕ

Я скитался по свету,

Но цели своей не достиг.

Притворившись веселым,

Только с тыквой вернулся в Чэнду.

Но в той тыкве лекарства*,

И болящим поможет старик,

Силы им возвратит -

И смягчит у страдальцев недуг.

Вот уж тыква пуста,

В час вечерний я в башне пою,

Кубок свой поднимаю

И полог срываю с окна.

Пусть вино в этот вечер

Развеет тревогу мою,

Пусть заглянет в окошко

Плывущая в небе луна.

Вынул меч, захмелев, -

Как блестит он при свете луны!

Вновь пою и танцую,

И падают слезы в вино...

Если сгладить Цзюньшань,

Были б воды Сянцзяна видны!*

Если ветви срубить,

То луна бы пробилась в окно!*

Был я сильным, но силы

Народу не все отдавал,

Не прославил себя,

А теперь уж седа голова!

В СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР ПОДНИМАЮСЬ НА БАШНЮ ГОРОДСКОЙ СТЕНЫ

Опять подули северные ветры,

На белом свете нет для них преграды.

Они летят вдоль опустевших улиц,

И мерзнет лошадь, и продрог прохожий.

Уж полдень, а у западных соседей

Не облачилась барышня в наряды.

Высокий полог. Красная жаровня.

Зачем вставать? Тепло на мягком ложе.

Восточные соседи веселятся.

В хоромах гости. Пир идет до ночи.

По струнам бьют нефритовые пальцы,

Прельщая слух торжественным мотивом.

Там с четырех сторон парча свисает

И кажется сплошной стеною прочной,

Тепло, спокойно, ветер не колеблет

Струю дымка пред Буддой молчаливым.

А я иду на стену городскую

Взглянуть на омраченные просторы,

Хотел бы для отчизны успокоить

Долины Хуанхэ и Хуаншуя,

Но я не одарен такою силой,

И как не счесть мои стремленья вздором!

И все соседи надо мной смеются,

Им невдомек, о чем теперь грущу я!

ПРОЕЗЖАЮ МИМО ТРЕХ УТЕСОВ ЛИНШАНЬСКИХ ГОР*

К причудливым горам верхом подъехал

Старик Фанвэн*, дряхлеющий поэт.

Да! В землях Шу и У таких высоких,

Таких великих гор, пожалуй, нет!

На много жэнь в лазурь небес взметнулись

И подпирают, как колонны, их.

Боюсь того лишь, что к земле принизит

Линшаньские вершины краткий стих...

ОКОЛО ЧУСКОЙ СТЕНЫ*

У реки - развалины стены.

Птиц и обезьян тоскливы крики.

И стоит чуть дале древний храм,

Где бывал когда-то Муж Великий*.

Век за веком чередою шли,

Заросла стена и одичала.

Но журчит у ног моих река

Так же, как у ног Его журчала!

ПИШУ В ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ШЕСТОГО МЕСЯЦА, ОСТАНОВИВШИСЬ ОКОЛО ХРАМА ВОСТОЧНЫХ ЛЕСОВ*

Смотрю на озеро издалека -

Холмам подобна в этот час волна.

Сегодня у меня легко на сердце,

Сижу один, мечтаю дотемна.

Шутя маню взошедшую луну

И вспоминаю склоны гор Сисай*,

Звон колокольный слушают у храма -