Клара и Солнце

Я опять повернулась к своему окну и приникла лбом к стеклу. С самых ранних признаков рассвета я смотрела и ждала. Но хотя первые лучи Солнца прошли через промежуток между зданиями прямо во Вторую Спальню, я ни на секунду не приняла это за Его особое питание. Я помнила, конечно, что всегда должна быть благодарна, и все же не могла удержаться от разочарования. Затем все время, пока длился ранний завтрак, пока собирали вещи, пока Мама ходила по Квартире Подруги и проверяла сигнализацию, я продолжала смотреть и ждать. Сейчас, наклонившись вперед и глядя мимо Рика и Джози, я порой видела Солнце, когда Оно, все еще на утреннем Своем пути вверх, вспыхивало между высокими зданиями, которые мы проезжали. Вдруг мне вспомнилось, как Папа, закрывая дверь этой самой машины, посмотрел мимо меня на двор и на КОТЭ-машину и сказал: «Не волнуйся, я услышал звук. Легкое шипение. Это верный знак. Чудовище сдохло и не воскреснет». И вспомнилось его лицо, возникшее у меня перед глазами секунду спустя, в ушах снова раздался его голос: «Как ты, Клара? Пальцы мои видишь? Сколько их?» – и тут на меня опять, как уже не раз в течение всего утра, волной нахлынула тревога, что Солнце не сдержит обещания, которое Оно дало в сарае мистера Макбейна.

– Рик, послушай меня, – сказала Мама. – Что бы там вчера вечером ни произошло, твоя работа, твое портфолио получило одобрение. Пусть это придаст тебе бодрости духа. Теперь у тебя еще больше оснований верить в себя.

– Мама, очень тебя прошу, – сказала Джози. – Высокопарные лекции Рику совсем сейчас не нужны.

Взрослым не было видно, но она крепче сжала ладонь Рика и опять улыбнулась ему. Он ответил ей взглядом, а потом сказал:

– Я очень ценю ваши слова, миссис Артур. Вы всегда были ко мне добры. Спасибо.

– С Вэнсом никогда нельзя знать, – сказала мисс Хелен. – Никогда.

Мы между тем приближались к высокому зданию на моей стороне, на которое я чуть раньше обратила внимание. В чем-то оно было сходно со Зданием РПО, но, если на то пошло, даже выше, и благодаря тому, что поток транспорта тут замедлился, я могла пристально его изучить. Солнце посылало утренний свет на его фасад, и одна часть фасада щедро отражала Его лучи, став для Него подобием зеркала. Многочисленные окна здания были расположены рядами, вертикальными и горизонтальными, однако ощущения упорядоченности не возникало, ряды нередко шли криво, иной раз даже наталкивались друг на друга. За некоторыми окнами я видела офисных сотрудников, порой эти люди перемещались, иногда подходили к самому стеклу и смотрели вниз, на улицу. Но многие окна были видны совсем плохо из-за плывшего мимо них серого тумана, и в следующее мгновение, когда Мама продвинула нас еще немного вперед, я увидела сквозь просвет между двумя автомобилями Машину, расположенную на своем особом месте и отгороженную от проезжающего транспорта барьерами ремонтных людей. Машина выпускала Загрязнение из своих трех труб, и на ее боку я смогла прочесть первые буквы названия: КО. Я ощутила прилив разочарования, но оно не помешало мне заметить, что это не та машина, которую Папа и я привели в негодность во дворе. Ее корпус был покрашен в желтый цвет другого оттенка, она была чуть крупнее – и создавала Загрязнение обильнее, чем первая КОТЭ-машина.

– Ты просто подожди, Хелен, сейчас и осмотрись, – сказала Мама. – Может быть, для Рика и другие варианты найдутся, кто знает. – Мы проехали Новую КОТЭ-машину, Загрязнение серым туманом ползло по ветровому стеклу, и Мама, заметив это, процедила вполголоса: – Ну что это такое. Как им только с рук сходит?

– Даже если они найдутся, мама, – сказала Джози, – ты бы меня в такой колледж отпустила?

– Не понимаю, почему вам с Риком непременно надо в один и тот же колледж, – сказала Мама. – Вы что, поженились уже? Молодые люди куда только не уезжают и могут все равно поддерживать связь.

– Мама, ну зачем ты про это сейчас? Рику это ни капельки не нужно.

Я повернулась посмотреть через заднее стекло. Высокое здание было еще видно, но Новую КОТЭ-машину загораживали автомобили. Теперь я знала, почему Солнце не стало помогать, и ненадолго я, может быть, позволила себе ссутулиться и поникнуть головой. Джози подалась вперед на сиденье и посмотрела на меня.

– Видишь, мама, – сказала она, – ты и Клару огорчила. А она и так была огорчена из-за своего магазина. Нам веселый разговор нужен сейчас.

Часть пятая

Джози начала слабеть через одиннадцать дней после нашего возвращения из города. Поначалу эта стадия не выглядела более тяжелой по сравнению с теми, через которые она уже прошла, но потом появились новые симптомы: странное дыхание и это ее утреннее полубодрствование с открытыми, но пустыми глазами. Если в эти промежутки времени я с ней заговаривала, она не отвечала, и Мама взяла за правило каждый день ранним утром приходить в спальню. И если Джози была в полубодрствующем состоянии, Мама стояла над кроватью и повторяла вполголоса: «Джози, Джози, Джози», как будто разучивала песню.