Клара и Солнце

Только когда я подошла к зеркальному предмету очень близко, мне стало ясно, что́ это. Мистер Макбейн – или кто-то из его друзей – оставил в этом месте прислоненными к стене несколько прямоугольных листов стекла, прилегающих друг к другу. Возможно, мистер Макбейн наконец решил как-то исправить отсутствие передней и задней стен и запасся стеклами для окон. Как бы то ни было, в стеклянных прямоугольниках, стоявших почти вертикально – я насчитала их семь, – отражался вечерний лик Солнца. Я приблизилась к ним еще и почти проговорила вслух:

– Прошу Тебя, прояви к Джози Свою особую доброту.

Я всмотрелась в листы стекла. Отражение Солнца, хотя по-прежнему ярко-оранжевое, уже не ослепляло, и, внимательнее вглядываясь в Его лик, обрамленный краями ближнего прямоугольника, я начала понимать, что передо мной не цельная картина: что на каждом из этих стекол в действительности возник свой вариант Солнечного лика, и то, что я вначале приняла за единый образ, на самом деле семь отдельных, семь наложенных друг на друга ликов, воспринимаемых взглядом по мере проникновения внутрь от первого листа к последнему. Хотя с ближнего ко мне стекла Его лик смотрел сурово и отчужденно, а на следующем он, если на то пошло, выглядел еще менее дружелюбно, на двух стеклах за ними он был мягче и добрее. Дальше шли еще три листа, и хотя толком их разглядеть было уже трудно, у меня невольно создалось впечатление, что эти лики полны юмора и доброты. Так или иначе, каким бы ни был образ на каждом листе стекла, у меня, когда я смотрела на них вместе, было ощущение одного лика, но со множеством очертаний и эмоций.

Я продолжала пристально вглядываться, а затем все лики Солнца одновременно начали блекнуть, свет в сарае мистера Макбейна сделался тусклым, и я перестала видеть даже треугольник книжки, которую читала Джози, и овец, тянущих рты к недоступной траве. Я сказала:

– Ты приняло меня снова, благодарю Тебя за это. Мне очень жаль, что я не смогла сослужить Тебе обещанную службу. Прошу Тебя, рассмотри мою просьбу.

Но даже в уме я произнесла эти слова тихо, потому что знала, что Солнце уже ушло.

* * *

В последующие дни доктор Райан и Мама часто спорили в Открытой Планировке о том, надо ли отвезти Джози в больницу, и хотя их голоса сталкивались – мне слышно было через скользящую дверь, – в итоге они всякий раз, похоже, соглашались, что в таком месте она будет больше страдать, и только. Согласие согласием, но, когда доктор Райан приходил, они неизменно шли в Открытую Планировку и обсуждали вопрос заново.

Рик появлялся каждый день и, когда приходила его очередь, дежурил у Джози в спальне, пока Мама и Помощница Мелания отдыхали. Обе взрослые к тому времени перестали придерживаться обычного режима, спали только, когда их валила с ног усталость. Мое присутствие ценилось, но по каким-то причинам считалось недостаточным, хоть Мама и знала, что я способна улавливать тревожные сигналы раньше кого бы то ни было. Так или иначе, день проходил за днем, и у Мамы с Помощницей Меланией усталость дошла до того, что видна была в каждом движении.

Потом, через шесть дней после того, как я второй раз побывала в сарае мистера Макбейна, небо после завтрака сделалось необычно темным. Я говорю «после завтрака», хотя весь домашний распорядок был тогда уже нарушен настолько, что никто в обычное время не завтракал, не обедал и не ужинал. В то утро ощущение дезориентации еще больше усилилось из-за темного неба, и приход Рика был в числе немногого, напоминавшего нам, что ночь уже прошла.

Утро длилось, и небо становилось все темнее, тучи гуще, а потом подул очень сильный ветер. В дальней части дома начала стучать какая-то расшатавшаяся деталь обшивки, и, когда я выглянула в переднее окно спальни, деревья, где дорога поднималась на холм, гнулись и махали ветками.

Но Джози спала и спала, отключенная от всего, дышала мелко и часто. Посреди этого темного утра, когда мы с Риком вместе наблюдали за Джози, в спальню вошла Помощница Мелания, ее глаза были от усталости полузакрыты, и она сказала, что теперь ее очередь. Спускаясь после этого по лестнице за Риком, я видела, как печально придавлены у него плечи, и внизу он сел на ступеньку. Желая дать ему на время уединение, я прошла мимо него в прихожую, и в этот момент из Открытой Планировки появилась Мама. На ней, как и всю предыдущую ночь, был тонкий черный халат, который подчеркивал хрупкость ее шеи, и она быстро двинулась в сторону кухни, как будто ей срочно нужна была чашка кофе. Но в дверях кухни она обернулась и, увидев сидящего на нижней ступеньке Рика, задержала на нем взгляд. Рик не сразу почувствовал, что Мама на него смотрит, но когда это до него дошло, он улыбнулся храброй улыбкой.

– Здравствуйте, миссис Артур.

Мама продолжала на него смотреть. Потом сказала: «Зайди-ка сюда» – и скрылась в кухне. Рик, вставая, посмотрел на меня озадаченно. Хотя меня Мама не позвала, я сочла нужным последовать за ним.