Классический либерализм и будущее социально-экономической политики

Аналогичные аргументы применимы в контексте кейнсианских макроэкономических приложений тезиса о зависимости от прошлой траектории. Хотя рыночные акторы часто бывают иррациональны и их поведение может порождать спекулятивные пузыри и крахи, из этого не следует, что действия государства могут исправить эти «несовершенства». Напротив, есть серьезные основания считать, что люди, определяющие политику, точно так же могут быть подверженными дефициту информации и могут впадать в иррациональный энтузиазм или пессимизм[4]. Более того, они могут даже с большей вероятностью демонстрировать такое поведение благодаря мажоритарной природе процесса формирования государственной политики. Хотя «стадный инстинкт» может быть очень сильным, рынки – именно потому, что они не основаны на коллективных действиях и правиле принятия решений большинством, – могут оказаться в гораздо меньшей степени подвержены процессам, порождающим зависимость от прошлой траектории. Наиболее успешные рыночные трейдеры – это те, кто «обыгрывает рынок», продавая, когда все покупают, и наоборот, причем именно решения, принимаемые этими немногочисленными предпринимателями вопреки рыночному тренду, со временем могут приводить к процессу корректировки, который сближает ожидания с фундаментальными экономическими реалиями. Напротив, в контексте публичной политики те, кто хотел бы следовать траектории, предпочитаемой меньшинством, не имеют такой возможности, потому что, прежде чем будет осуществлена смена направления, требуется поддержка большинства. В такой ситуации если большинство (будь то большинство избирателей или большинство «экспертов» по политическим мерам) следует иррациональному» курсу, у инакомыслящих имеется сравнительно меньше возможностей для таких действий, которые могли бы подтолкнуть к последующей коррекции. Нельзя исключить возможность «системного» провала рынка, когда все важнейшие игроки – такие как банки и институциональные инвесторы – делают одни и те же ошибки, но возможность такого провала может быть увеличена, если преобладающее мнение большинства подкреплено силой закона (Friedman, 2009).

Благодаря неопределенности и неполной информации макроэкономические колебания могут быть неустранимой характеристикой рыночной экономики, но с хайекианской точки зрения эти колебания лишь усиливаются централизованными действиями государства. Хотя участники рынка, стремясь справиться с неопределенностью, могут следовать «стадным» конвенциям, в условиях «свободного рынка» эти конвенции возникают через децентрализованный процесс проб и ошибок, в котором те акторы, которые нарушают эти конвенции и изменяют деловые практики в соответствующем направлении, могут получить прибыль. Напротив, хотя лица, определяющие политику, такие как министры финансов и руководители центральных банков, в состоянии воздействовать на работу рынков – путем контроля над денежной массой, установления процентных ставок, регулирования финансовых продуктов и раздувания государственных расходов, – эти централизованные действия не подвержены одновременной конкуренции со стороны соперничающих агентов, и их успех либо провал в том, что касается соответствия субъективных интерпретаций фундаментальным условиям, не может быть оценен на основе подсчета прибылей и убытков (Butos and Koppl, 1997; Butos, 2003; O’Driscoll and Hoskins, 2006). В этой связи очень важно, что многие серьезные ситуации финансовой нестабильности совпадают во времени не с периодами laissez faire, а с периодами усиливающегося движения к централизации регулирования сферы финансов и денег. Например, Федеральная резервная система США была создана для преодоления предполагаемых «недостатков» децентрализованной системы частных «клиринговых» ассоциаций, существовавшей в XIX веке. Однако, оказавшись неспособной выполнить свою ключевую задачу предоставления ликвидности во время банковских «кризисов», она была вынуждена «дирижировать» самой тяжелой депрессией в истории страны (Butos and Koppl, 1997; Butos, 2003; O’Driscoll and Hoskins, 2006).