Классический либерализм и будущее социально-экономической политики

Рассуждая примерно в том же ключе, Макинтайр (MacIntyre, 1981; Макинтайр, 2000) доказывает, что либерализм сводит вопросы морали к теме индивидуальных предпочтений, причем таким образом, что последние становятся полностью релятивистским понятием. В той мере, в какой у либералов присутствует понятие «общего блага», последнее считается отражением агрегированной суммы индивидуальных предпочтений. Но, как указывает Макинтайр, в отсутствие некоего высшего и всеохватывающего смысла морали, выходящего за пределы индивидуального актора, такие принципы, как уважение к частной собственности, становятся не более чем вопросом субъективных предпочтений. Вследствие этого либеральные институты и посылки, лежащие в их основе, могут оказывать разрушительное с моральной точки зрения воздействие на социальный порядок. Общество больше не рассматривается как представляющее собой «[общность], объединенную общим видением блага для человека» (McIntyre, 1981: 219–220; Макинтайр, 2000: 319), а видится как всего лишь «собрание чуждых друг другу людей, каждый из которых преследует собственные интересы при минимальных ограничениях» (ibid.: 233; указ. соч.: 339). С точки зрения Макинтайра, главным предметом интереса политической теории должна быть не эта индивидуалистическая ментальность, а институты, которые позволяют производить оценку предпочтений людей и при необходимости оспаривать их на основании концепции «общего блага», отражающей общность в целом.

Такого рода обвинения применимы ко всем вариантам либерализма, делающим акцент на максимизирующем полезность индивиде в качестве исходного пункта разработки политической теории, и они все чаще и чаще выдвигаются против экономической теории, которая, как считается, лежит в основе аргументации в защиту свободных рынков. Экономическая теория подвергается критике за то, что она отстаивает узкое представление о человеческой мотивации, которое, будучи институционализировано в виде рыночной экономики, ведет к обеднению «публичной сферы» и условий для действительного социального процесса формирования ценностей. Считается, что для либерализма, в особенности экономического либерализма, характерна чрезвычайно «узкая» концепция рациональности, которая сводится к стремлению достичь целевых показателей эффективности. В соответствии с позицией критиков, необходимо более богатое и коммуникативное по своему характеру понятие разума, признающее, что творчество и дискуссия по поводу надлежащего содержания целей людей являются столь же важными, если не более важными, чем решение задач условной оптимизации, которыми озабочена современная неоклассическая экономическая теория.

На переднем крае этой жесткой критики находятся работы Хабермаса и представителей «критической теории» франкфуртской школы (см., например, Habermas, 1984, 1990, 1996; Хабермас, 2001). Согласно этим авторам, рыночные институты поощряют чрезвычайно «инструментальную» форму рациональности, в рамках которой человеческая деятельность сосредоточена на применении наиболее эффективных средств для достижения заданного набора целей. Например, Миллер (Miller, 1989: 252) проводит различие между «агрегирующей» и «диалогической» моделями политического процесса и общества. Агрегирующие институты связаны с отношениями торга, которые находят отражение в рынках и в политическом процессе, основанном на взаимодействии групп интересов. Диалогические же институты подразумевают попытки убедить людей посредством аргументации и стремление достичь консенсусных позиций, воплощающих смысл «коллективной воли». Концепции общего блага или коллективной воли придается особенно большое значение тогда, когда в игру вступают несоизмеримые моральные цели и когда невозможно агрегирование конфликтующих ценностей в некую «функцию общественного благосостояния». Согласно этой точке зрения, моральные конфликты по поводу использования ресурсов не должны рассматриваться на основе утилитаристского критерия готовности платить; вместо этого они должны разрешаться на основе демократических дискуссий и аргументации. С точки зрения Хабермаса и его последователей, механизмы «ухода», являющиеся ключевой составляющей рынков, препятствуют процессам публичной аргументации, необходимым для того, чтобы люди принимали к сведению интересы и ценности других. Выключение людей из общегражданских дел, возникающее по этой причине, сужает их горизонты и не позволяет им мыслить в терминах «общего блага».