Классический либерализм и будущее социально-экономической политики

Для тех, кто защищает классические либеральные институты в терминах модели, основанной на представлении, что люди рациональны, мотивированы собственными интересами, а ценности, к которым они стремятся, неизменны, коммунитаристская критика является серьезным вызовом. Однако следует подчеркнуть, что эта критика моделей рационального выбора в равной степени относится и к теориям «провалов рынка», таким как теория Стиглица, которые приводят доводы в пользу государственного вмешательства исходя из тех же самых посылок. В той мере, в какой защита рынков (или каких-либо других институтов) осуществляется исключительно в этих терминах, выдвигаемая коммунитаристами критика является обоснованной. Но приводимые в предыдущей главе экономические доводы в пользу классического либерализма не основываются на представлении о рациональном выборе. Вместо того чтобы рассматривать рыночную экономику как среду, в которой люди максимизируют заданные интересы, классический либерализм мыслит рынки и другие «стихийные порядки» как сложные коммуникативные сети, способствующие обмену знаниями, идеями и ожиданиями (см., например, Wholgemuth, 2005). Такая концепция подчеркивает важность эволюционных процессов, допускающих обучение на нескольких разных уровнях. Ниже перечисляются черты сходства и различия между этими эволюционистскими аргументами в пользу «принципа ухода» и представлениями коммунитаристов. В последующих разделах это описание используется для того, чтобы поставить под сомнение робастность совещательной демократии, основанной на высказывании [voice-based deliberative democracy].

Индивидуализм: истинный и ложный

Наиболее очевидная черта сходства между классическим либерализмом и коммунитаристской мыслью явствует из хайековской концепции «истинного индивидуализма» (Hayek, 1948b; Хайек, 2011). Эта идея очевидным образом присутствует в признании того, что люди представляют собой “я”, обусловленные обстоятельствами» [situated selves], приобретающие свои предпочтения, ценности и практики из социального окружения, что коренным образом отличается от «ложного индивидуализма», который мыслит общество как рациональное творение изолированных индивидов, стремящихся сконструировать «оптимальные» или «эффективные» институты (Hayek, 1948b: 6; Хайек, 2011: 7–8). Неоклассическая экономическая теория и существующие в политической теории подходы, основанные на понятии общественного договора, подобные применяемому Ролзом, отражают именно вторую из этих двух традиций.

Согласно Хайеку, определяющим свойством индивида как «общественного существа» является то, что ввиду структурных ограничений человеческого интеллекта он или она способны постичь умом лишь ничтожно малый фрагмент своего окружения. Поэтому признание того, что люди являются продуктами своего общества, не означает, что само социальное окружение создано целенаправленными действиями поддающейся выявлению группы людей. Напротив, социокультурное окружение часто возникает в результате процессов возникновения «стихийного порядка», которые являются «результатом человеческих действий, но не результатом человеческого замысла». Такие институты, как язык, уважение к собственности и другие привычки и традиции, составляющие индивидуальную идентичность, не являются «естественными» процессами, но они не возникают и в результате сознательного и целенаправленного «изобретения». Такие практики могут быть впоследствии кодифицированы (как, например, при составлении словаря) или поддерживаться принудительной санкцией со стороны некоей организации, такой как государство, как это имеет место в случае имущественного права, но сами по себе правила и практики обычно не являются продуктом целенаправленного акта создания со стороны того или иного конкретного актора или организации (Hayek, 1960: Part 1; Hayek, 1982: Part 1; Хайек, 2006, Книга I).