Клич войны

Шафран была тронута глубокомысленностью этого жеста и тем, как Гарриет, должно быть, старалась собрать все эти изображения. Но никто не скрывал, кто теперь хозяйка поместья Лусима. Гарриет председательствовала на большом Рождественском чаепитии для всех работников поместья и их семей, с небольшими подарками для всех детей. В честь приезда Шафран из Англии был устроен обед, на котором присутствовали местные семьи, которых она знала всю свою жизнь. Когда дамы удалились из-за стола, Шафран была поражена тем, до какой степени другие женщины в местной эмигрантской общине, даже те, кто происходил из гораздо более умных семей, не только приняли Гарриет как свою, но даже немного уступили ей. Конечно, Гарриет была женой одного из самых богатых людей во всей стране, но это само по себе не помешало бы язвительным замечаниям, призванным поставить ее на место: нежные и даже не очень нежные напоминания о том, что не так давно она была управляющей магазином. Однако в том, как она держалась, чувствовалась уверенность, а также сильный намек на едва скрытую сталь, которая заставляла замолчать любого сомневающегося еще до того, как он открывал рот. Если уж на то пошло, изменив внешность Лусимы и так резко повысив стандарты домашнего хозяйства - от вкусной еды до безупречного обслуживания, от корзины идеально выглаженных полотенец для рук в безупречно чистой уборной на первом этаже (где на стенах висели забавные карикатуры, а на глубоком подоконнике стояла ваза с ароматными цветами), - она заставила людей увидеть Леона в ином свете. На него смотрели как на бывшего белого охотника: красивого, даже обаятельного, когда ему этого хотелось, но все же немного грубоватого, который при загадочных обстоятельствах получил крупную сумму денег. Теперь он быстро обретал новую личность - джентльмена-землевладельца и столпа общества.

Лежа в постели после званого ужина и прокручивая в голове события этого вечера, Шафран вдруг поняла, что она тоже меняется, как и ее отец. Благодаря квартире на Чешем-Плейс она могла проводить выходные, половину семестра и несколько дней в ожидании рейса в Лондоне. Теперь она узнала город немного лучше и вела жизнь, которая сильно отличалась от ее жизни сорванца в Кении. Она встречалась с подругами за обедом или чаем в модных ресторанах и кафе. Они помогали ей приобщиться к удовольствиям шопинга, даже когда на самом деле покупаешь не так уж много, а просто осматриваешь все самые красивые магазины, рассматривая других покупателей не меньше, чем товары на полках или платья на вешалках, получая представление о том, что стильно, а что нет, что подходит, а что нет. Она покупала журналы вроде "Вог", "Татлер" и "Куин" и обнаружила, что в равной степени знакома с именами самых умных лондонских и парижских модельеров, а также с именами красивых женщин – актрис и аристократок, – которые носили платья, сшитые модельерами, и ходили на вечеринки, где нужно было просто идеально одеться, чтобы тебя воспринимали хотя бы отдаленно всерьез. И с каждой вечеринкой, на которую она сама ходила, Шафран понимала, что даже если она и не знает Леди Ту или достопочтенную Миссис Эту, она знает ее младшую сестру или племянницу.

Проведя еще две недели с фон Шендорфами в Баварии на Пасху, Шафран сдала экзамены на аттестат зрелости в июне 1937 года и вступительные экзамены в Оксфорд в декабре того же года, поскольку Оксфорд и Кембридж настаивали на отборе своих студентов по их собственным конкретным экзаменам. На этот раз она провела рождественские каникулы в Англии, наслаждаясь десятью днями вечеринок в Лондоне, прежде чем сесть на поезд до Девона, чтобы провести Рождество со своими родственниками Кортни, затем сесть на поезд из Эксетера в Лондон, а потом поехать в Эдинбург на шотландский Новогогодний бал со своими двоюродными братьями Баллантайнами. Два месяца спустя она обнаружила, что получила место в Леди Маргарет-холле для изучения политики, философии и экономики, как и планировала.

Первые месяцы 1938 года Шафран провела в Лондоне. Для нее было очевидно, что Германия является растущей державой в Европе, и отношения Британии с Рейхом, мирные или нет, будут доминирующей темой следующих нескольких лет. Поэтому она решила усовершенствовать разговорный немецкий, которому научилась у Чесси и ее семьи, и записалась на три урока в неделю к репетитору из Южного Кенсингтона. Ее тетя Пенни Миллер, старшая из двух сестер Леона, очень рано овдовела на войне и больше никогда не выходила замуж. Как и Дориан, Пенни унаследовала художественные способности бабушки Кортни. Она недавно переехала из Каира в Лондон и снимала квартиру-студию на Тайт-стрит, недалеко от Кингс-Роуд в Челси.