Клич войны

- А теперь? - Он снова посмотрел на нее, и теперь в его глазах появилось совершенно новое выражение, которого Гарриет никогда раньше в них не видела. Теперь они были голодными, хищными, проникающими так глубоко в нее, что ей пришлось ухватиться за спинку стула, боясь, что ее колени полностью подогнутся, если она этого не сделает.

- Ну, теперь ты не выглядишь “милой”, моя дорогая. Ты выглядишь просто восхитительно.’

Пульс Гарриет участился, а его глаза продолжали сверлить ее. Она чувствовала расплавленный жар между ног, как будто маленький дьявол внутри ее головы говорил: "Просто брось меня через стол и возьми сейчас же! Но тут Леон улыбнулся, чары рассеялись, и он сказал: - "Я заказал коктейли с шампанским для нас обоих. Как и в прошлый раз ... только немного более захватывающе.’

Гарриет села, снова взяла себя в руки, отхлебнула из стакана, а затем, изо всех сил стараясь говорить как утонченная женщина, ведущая вежливую беседу, спросила:’- ‘Ты останешься здесь, пока будешь в Лондоне?"

- Мы с Шафран сняли номер люкс. Честно говоря, это немного необычно для меня. В душе я всего лишь неряшливый старый африканец.’

‘Ты выглядишь не очень неряшливо.’

- Он пожал плечами. - Это армия для тебя, она учит тебя умно одеваться, когда требуется. Честно говоря, я был бы так же счастлив спать под звездами, рядом с хорошим костром. Но сейчас не самая подходящая погода и не самое подходящее место, так что я здесь. Во всяком случае, для Шафран это было приятно.’

‘Она замечательная девушка.’

- Да, она ... - Леон сделал паузу и снова посмотрел на Гарриет, возможно, не так жадно, но все же его глаза были темными и серьезными, когда он сказал, - Она тоже о тебе высокого мнения. Это ... это первый раз, когда она чувствует такое к кому-то. Я имею в виду, с тех пор, как умерла ее мать.’

Гарриет прекрасно понимала, что Леон говорит не только о Шафран, но и о себе. - Послушайте, Мистер Кортни ...

- Ради бога, зовите меня Леон.’

‘Очень хорошо, Леон ...

‘Мне по-прежнему называть вас Мисс Халфпенни?- спросил он с дразнящим взглядом, прежде чем она успела продолжить.

- Нет, - хихикнула она. - Зовите меня Гарриет.’

‘Хорошо, тогда Гарриет. Итак, что вы хотели сказать, прежде чем я так грубо прервал вас?’

‘Вот что: вы, очевидно, очень успешный человек. Вы летите из Африки в Англию в любой момент и заказываете номер в отеле "Ритц". Ваш костюм прекрасно сшит ...

- Великолепный индийский джентльмен из Найроби, который почти ничего с меня не берет ...

- Ну, где бы вы его ни взяли, суть в том, что вы - это вы, а я всего лишь 35-летняя старая дева, работающая в магазине. И я не совсем понимаю, как я могу надеяться быть достойной вас.’

‘Ну, если ты 35-летняя старая дева, то я 48-летний вдовец, так что мы квиты, - ответил он. ‘А что касается работы в магазине, позвольте мне рассказать вам, как я это вижу. Я уважаю каждого, кто встает по утрам, стоит на собственных ногах и выкладывается на тяжелой дневной работе за справедливую дневную плату. Я восхищаюсь вами за то, что вы делаете свою работу, и делаете это чертовски хорошо, могу добавить, гораздо больше, чем какая-нибудь светская дама, которая живет за счет своего папочки, или мужа, или своего трастового фонда и никогда не делает ни одного поворота руками в своей жизни.

- Послушай, Гарриет, позволь мне выложить карты на стол. Я знаю ... черт, я, наверное, знал с того самого первого дня в Йоханнесбурге ... что ты не только самая привлекательная женщина, которую я встречал за Бог знает сколько лет, но и самая лучшая женщина. Ты сильная, независимая, но в то же время добрая, веселая и теплая. Я видел, как ты взяла Шафран, в тот самый первый раз, и смотрела ей вслед, и заставляла ее чувствовать себя непринужденно. Я думал обо всех других женщинах, которых я знал, потому что я не был монахом, поверь мне. Ни одна из них никогда не ладила с Саффи так хорошо, как ты, несмотря на все свои старания. Это чертовски много сказало мне о том, какой женщиной ты была.’

- Спасибо, - пробормотала Гарриет, которой вдруг захотелось плакать.

- Можешь не благодарить меня. Я должен поблагодарить тебя. В третий раз, когда мы с Саффи вернулись в Йобург, я сказал себе, что встану и приглашу тебя выпить, или поужинать, или еще что-нибудь. А потом та женщина сказала мне, что ты вернулся в Англию, и я сам себя пнул. Я не мог поверить, что был настолько глуп и позволил тебе уйти. Но теперь ты здесь и даешь мне еще один шанс. И поверь мне, Гарриет, я намерен это сделать.’

- Он помолчал. -Это все, что я могу сказать, - добавил он и одарил ее милой, самоуничижительной улыбкой.

- Не беспокойся. Это все, что тебе нужно сказать.’

‘Хорошо. А теперь, может быть, закажем что-нибудь поесть? Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.’