Клич войны

Шафран согласилась, что это был отличный план. Но в итоге она выучила только два слова. "Худжамбо", что означало "Привет" или " Как дела?- и "Сиджамбо", что было обычным ответом, означающим: "Прекрасно.- Когда Саффи и Чесси подслушали, как они использовали "Худжамбо"?’ ‘Сиджамбо!" когда они приветствовали друг друга, их шутки мгновенно превратились в безумие по всей школе, когда четыреста пятьдесят английских школьниц и очень немногие иностранные студенты вкладывали свои представления об африканских голосах и притворялись зулусскими или масайскими принцессами.

Это увлечение закончилось в течение нескольких недель, но к тому времени двое его создателей вошли в число самых популярных девочек в их классе, положение, которое только укрепилось для Саффи, когда ее мастерство на спортивной площадке, в сочетании с ее красивой внешностью, сделало ее мишенью сотни обожающих "Пашей" – как называли влюбленность младших девочек в старших – от младшего конца школы. Популярность всегда находила Саффи, и ей не приходилось ее искать. С другой стороны, для Чесси это внезапное признание со стороны девушек, которые прежде были холодны к ней, было новым волнующим опытом. Она немедленно отложила изучение суахили и погрузилась в новую волнующую светскую жизнь. Шафран тем временем не сдавалась, постепенно совершенствуя свой немецкий, пока они с Чесси не научились болтать друг с другом, даже если ей регулярно приходилось подбирать английские слова и фразы, когда немецкие были ей еще неизвестны.

После нескольких недель, когда казалось, что Пасхальный семестр будет длиться вечно, он внезапно, казалось, закончился в мгновение ока. Первую половину четырехнедельного отпуска она провела в Лондоне с Леоном и Гарриет. Они купили квартиру в Чешем-корт, многоквартирном доме, недавно перестроенном из викторианского особняка на Чешем-Плейс в самом центре Белгравии, всего в нескольких минутах ходьбы от Слоун-сквер в одном направлении и Найтсбриджа в другом: прямо в сердце одного из самых шикарных и привлекательных районов города.

‘Ты можешь остаться здесь, когда тебе понадобится провести ночь или две в городе, - сказал Леон Шафран. -Мы наняли экономку на полставки, Миссис Перкинс. Предупредите ее за пару дней до твоего приезда, и она приведет все в порядок. Осмелюсь предположить, что она даже приготовит тебе пару блюд, если ты вежливо попросишь ее об этом.’

Как и было обещано, Гарриет позволила Шафран помочь ей с отделкой квартиры, и они вдвоем целую неделю рыскали по универмагам, таким как "Питер Джонс" и "Харродс", а также по множеству антикварных лавок, обойщиков, продавцов ковров, тканей, мебели и поставщиков простыней, ковров, занавесок и всевозможных безделушек. Они также покупали одежду, так как Харриет нуждалась в одежде, подходящей для ее новой жизни в тропиках, от одежды для сафари, чтобы носить ее в поместье, до вечерних платьев, необходимых для ежегодной Недели скачек в Найроби, для которой гости женского пола в клубе Muthaiga (и никто не останавливался нигде больше на неделю скачек) должны были появляться в новом платье каждый вечер. Шафран тем временем уже получила первые приглашения на дни рождения своих новых друзей и загородные выходные, поэтому ей требовалось все - от вечерних платьев до охотничьего твида.

Леон сделал вид, что ужасно расстроен тем, что две женщины в его жизни накручивают счета, но все они знали, что это просто обман. По натуре он был щедрым человеком, и ему нравилось, что у него есть средства, чтобы потакать жене и дочери, которые взамен дарили ему столько счастья. Поскольку Шафран приходилось подолгу заботиться о себе, когда она была в Англии, а Леон – в Африке, он открыл для нее счет в банке "Куттс", снабженный чековой книжкой, на которую полагалось ежемесячное пособие в тридцать фунтов - сумма, заставлявшая Шафран широко раскрывать глаза от изумления и благодарности. Он также сказал, что она может воспользоваться счетом, который он открыл в "Харродс", при двух условиях: во-первых, она должна покупать вещи только потому, что это ей действительно нужно, а не хочется, а во-вторых, она должна письменно уведомлять его о любой покупке свыше пяти фунтов, чтобы он мог убедиться, что первое условие выполнено. ‘Я обращаюсь с тобой как со взрослым, а не как с ребенком, и даю тебе доступ к взрослым суммам денег. Теперь это зависит от тебя, чтобы быть взрослой в том, как ты используешь их.’

Это казалось вполне разумным для Шафран, которая ценила доверие и ответственность, которые Леон возлагал на нее, и, как следствие, была полна решимости не предавать его веру в нее.

- Имей это в виду, - сказал он. ‘Я не хочу, чтобы моя дочь казалась бедной родственницей. Но мне бы тоже не хотелось, чтобы она выглядела избалованной девчонкой. Так что найди срединный путь и придерживайся его.’