Клинки Приречья (ЛП)

— Кстати о деньгах, — вклинился Алек, встряхивая стаканчик с игральными костями, — кто ставит по маленькой на то, что мне трижды подряд выпадет число кратное трем?

Ричард собрался уходить. Когда Алек хмелел настолько, что его начинали занимать математические вероятности, для Ричарда вечерние увеселения заканчивались. К игре Сент-Вир был равнодушен.

***

Улицы Приречья были темны, но Сент-Вир знал верный путь меж тесно сгрудившихся домов, мимо места, где вода переливалась через край сломанного водосточного желоба, в обход выбоин на искореженной булыжной мостовой, и дальше по глухим переулкам до самого дома. Его обиталище находилось в тупике, в стороне от главной улицы, и было частью старого городского особняка — никчемного реликта сиятельных дней. Ричард жил во втором этаже, в комнате, служившей когда-то музыкальным салоном.

На первом этаже, в комнатах Марии, было темно. Он остановился, не доходя до входной двери: в закутке у входа мелькнуло что-то белое. Сент-Вир осторожно вытащил меч и двинулся вперед.

На его клинок буквально бросилась маленькая женщина.

— Умоляю, помогите! — пронзительно выкрикнула она. — Вы должны мне помочь!

— Назад, — велел Сент-Вир. В кромешной темноте можно было различить только ее силуэт. Она куталась в толстый плащ, и всё же что-то подсказывало, что она совсем юная. — В чём дело?

— Я в отчаяньи, — выдохнула она. — Я в ужасной опасности. Только вы можете мне помочь! Мои враги повсюду. Вы должны меня спрятать.

— Ты пьяна, — сказал Ричард, хотя по выговору было слышно, что она не из Приречья. — Уходи, пока никуда не влипла.

Женщина прислонилась к двери.

— Нет, пожалуйста. Это дело жизни и смерти.

— Вам лучше пойти домой, — немного сменив тон, настаивал Ричард. И чтобы подвигнуть ее к этому, добавил: — Может, вас куда-нибудь проводить? Или нанять вам факельщика?

— Нет! — В ее голосе прозвучало скорее раздражение, чем отчаянье, но оно тут же снова сменилось мольбой: — Я не смею вернуться домой. Прошу, выслушайте меня. Я… Миледи. Мои родители хотят выдать меня замуж за человека, которого я ненавижу — старого сквалыгу, у которого воняет изо рта и трясутся руки.

— Это и впрямь отвратительно, — согласился Ричард, которого, как ни странно, позабавило ее вторжение. — А чего вы хотите от меня? Желаете, чтобы он был убит?

— О! Ох. Нет. Спасибо. Просто… мне всего лишь нужно где-то укрыться. Пока меня не перестанут искать.

Ричард сказал:

— Вы знаете, что за вас назначили награду?

— Награду? — выдавила она. — Но… ох. Как лестно. Очень… в их духе.

— Поднимемся наверх. — Сент-Вир придержал дверь. — Осторожно на третьей ступеньке — она сломана. Когда вернется Мария, вы можете остаться с ней. Она… она приводит клиентов, но, думаю, блюстители нравов сочтут, что лучше уж вам быть с ней, чем со мной.

— Но я предпочла бы остаться с вами, сэр!

В непроглядной темноте лестницы Ричард остановился. Девушка едва не налетела на него.

— Нет, — сказал Сент-Вир. — Если это у вас на уме, то вы остаетесь здесь.

— Я не имела… — пискнула она, но потом начала сызнова: — Это совсем не то, что я хотела сказать. Честно.

Поднявшись наверх, он толчком отворил дверь и зажег несколько свечей.

— О! — Девушка раскрыла рот от изумления. — Это… это здесь вы…

— Я упражняюсь в этой комнате, — подтвердил он. — Стены испорчены. Можете сесть на эту кушетку, если хотите: она крепче, чем выглядит. — Но девушка подошла к стене, трогая отметины, оставленные его рапирой на старой штукатурке. Кончики ее пальцев двигались несмело, почти благоговейно.

Это была обветшалая комната, былое великолепие которой задержалось по углам заплесневелой позолотой лепных листьев лавра да разномастными ошметками гипсовых херувимов. Тот, кому последним довелось видеть на этих стенах свежую краску, сам давным-давно обратился в прах. Единственным свидетельством потуг нынешних обитателей как-то прикрасить это жилище были дорогой гобелен, свисавший над камином, и пара серебряных подсвечников тончайшей работы, несколько книг в кожаных переплетах и глазурованная ваза, растыканные по комнате безо всякой видимой системы.

— Я бы предложил вам постель, — заметил Ричард, — но это разозлит Алека. Просто устраивайтесь поудобнее здесь.

С приятно-легким ощущением заслуженной усталости фехтовальщик удалился в комнату, где расположились огромная резная кровать и сундуки для одежды и мечей; он на ходу избавлялся от своей экипировки, расстегивая ремни портупеи и извлекая кинжал в ножнах из складок камзола. Расхаживая по комнате, он раскладывал амуницию, расшнуровывал и снимал одежду, а потом улегся в постель. Он уже засыпал, когда из другой комнаты до него донесся голос Алека:

— Ричард! Наконец-то ты нашел нам слугу — я в восторге от твоей предприимчивости!

— Нет, — запротестовал было он, но подумал, что давать разъяснения лучше в вертикальном положении.

Девушка, которая всё так же куталась в плащ, съежилась в уголке кушетки и выглядела испуганной и беззащитной. Алек нависал над ней хаотичной массой нескладных конечностей. Иногда алкоголь придавал ему грациозность, но не этим вечером.