Клуб выживших. Реальная история заключенного из Аушвица

Когда же мы наконец-то легли спать в огромном помещении, где рядами стояли койки на стальных каркасах, наши соседки принялись делиться трагическими сплетнями.

– Она не хотела жить без мужа и детей. Все повторяла и повторяла мне это. Нужно было догадаться.

– Ирит, положа руку на сердце, будь у меня ее отвага, я бы поступила точно так же. Гольда сейчас на небесах, обнимает своих малышей. А где я? На этой печальной земле, совсем одна, схоронив всех родных!

– Шошанна, прекрати немедленно! Как у тебя язык поворачивается говорить о таких жутких вещах. Вот скажи мне, ты пережила два года мучений и издевательств в лагере смерти только для того, чтобы самой лишить себя жизни? Тебе подарили второй шанс! А ты хочешь отказаться от него и сигануть с крыши? – сказала женщина в ночной рубашке в голубую полосочку, которую она явно за кем-то донашивала.

Ее крупная грудь выглядывала из глубокого выреза. Женщина по имени Шошанна засмеялась.

– Ну, я про крышу ничего не говорила! Я бы спрыгнула с моста, может, в какую-нибудь живописную неглубокую речку. Или разжилась бы баночкой снотворного. Это намного более комфортный способ уйти, – ответила она с озорной улыбкой.

Но маме этот разговор отнюдь не показался забавным. Как она рассказала мне позже, в ту ночь она поняла, что ей придется беспокоиться не только о том, как бы заработать денег и достать визы. Она боялась, что и к нам незаметно подкрадется депрессия. Ведь мы оба повидали столько ужасов. Засыпая, она тихо напевала мне на ушко песню, казавшуюся знакомой:

– Не думай, будто это твой последний путь, тропа еще не пройдена…

И то был не конец нашего путешествия. А только начало. Но вот в чем беда: оно не излечило наших разбитых сердец. Огромное количество людей в Германии по-прежнему ненавидели евреев, и день, когда мне напомнят об этом чудовищном и жутком факте, стремительно приближался.

Глава 31 Темная сторона Мюнхена

Несмотря на столь неприятное начало, в лагере для перемещенных лиц нам жилось совсем неплохо. Там никогда не переводились чистые простыни и вода в ванных комнатах, где можно было помыться и постирать одежду. Еще там была столовая, где сотни людей питались абсолютно бесплатно. Я ел с жадностью. Мои отношения с едой крепли день ото дня. Увидев на прилавке или в столовой лагеря чашу с фруктами или пачку сладостей, я просто не мог спокойно пройти мимо. Порой живот начинал болеть от того, как много я ел.

Мамишу в первую очередь интересовала учеба, а не еда. Она записала меня в школу при лагере и пересмотрела свои собственные планы. Возможностей было не счесть. Агентство, помогавшее евреям устроиться на работу, предоставило ей множество вариантов: от киномеханика до швеи. В конце концов она вернулась к первоначальной идее делать шляпы. Уже через неделю пробные образцы шерсти, ленты и разноцветные перья у нее в руках стали превращаться в поистине удивительные изделия.

Каждый день рано утром она отправлялась на учебу, а я вместе с другими детьми садился в огромной аудитории, где нас разделяли по возрасту и языку, и учился. Большинство родителей считали, что образование даст нам билет в лучшую жизнь. Я терпел занятия в школе, а мама терпела лагерь, но стремилась встать на ноги.

Чувствую своим долгом еще раз отметить, что даты и время едва ли поддаются запоминанию. Шестилетнему мальчику три для могут показаться тремя месяцами, и наоборот. А потому я не могу точно сказать, сколько времени мы провели в мюнхенском лагере, но помню, как обрадовалась мамишу, когда узнала, что у нас будет отдельное жилье. Мюнхенское отделение ХИАС помогло маме снять однокомнатную квартиру на втором этаже ветхого дома, недалеко от центра города. В ХИАС подготовили все необходимые документы и оплатили первый месяц.

– Она наша! – сияя от радости, воскликнула мамишу, когда мы разложили свои немногочисленные пожитки.

Мы зашли в здание на Агнессштрассе, и впервые оглядели наш новый дом. В углу комнаты стояла небольшая кровать и коричневый диван с протертой обивкой. На нем я и спал, то был мой личный диван.

Одной из сторон в договоре выступала ХИАС, поэтому мы забрали в агентстве ключи, так и не встретившись с хозяйкой. Не уверен, что мамишу отказалась бы от этой возможности, если бы сначала пообщалась с владелицей квартиры, но она точно подумала бы дважды, прежде чем подписать договор.

– Я просто пришла поздороваться и сказать, что живу на первом этаже, на тот случай, если вам что-нибудь понадобится, – сказала женщина, постучавшаяся в дверь через пять минут после того, как мы разложили свои вещи.