Клуб выживших. Реальная история заключенного из Аушвица

Как не забуду и то, что мы с детьми и двоюродными сестрами взялись за руки, прежде чем заставили себя пройти под печально известной аркой ворот Аушвица. Мы сделали то, зачем приехали. Прочитали кадиш за Самюэля, папу и миллион убитых евреев. Дети были свидетелями. Для меня это был трудный день.

Мэр Жарки, где сегодня не осталось евреев, вывесил в честь нашего приезда флаг Израиля и огорошил нас известием о том, что скоро в местном музее откроется постоянная выставка, призванная рассказать о евреях, живших в городе. Мы надеемся, что это были не пустые слова. Спустя год дело все еще не сдвинулось с мертвой точки. Но несмотря ни на что, находка двух сотрудниц, занимающихся организацией выставки, вдохнула в меня великое умиротворение.

Вскоре после публикации «Клуба выживших» со мной и Дебби связались Люция Моравска, историк из Британии, и польская активистка Каролина Яковенко. Они видели сайт, посвященный книге, и хотели поговорить. Оказалось, что у них есть доступ к сокровищнице ранее неопубликованных фотографий, сделанных до, во время и сразу после войны. В этом тайнике они нашли единственный сохранившийся снимок Самюэля. Он сидит на дереве в парке неподалеку от нашего дома в Жарки, а рядом стоит наша мать. До чего же он похож на моего сына и некоторых из внуков. Мысль о том, что теперь его лицо не будет забыто, вселяет в меня огромную радость.

Недавно я вышел на пенсию и перестал заниматься исследованиями в области фармакологии. В промежутках между балетными постановками и «Детскими Шаббатами», которые проходят в школе, где учатся мои внуки, я начал выступать в учебных заведениях, синагогах, церквях и музеях страны. После одного из таких выступлений ко мне подошел мужчина. Сол Шульман сказал, что прежде не посещал мероприятия, посвященные Холокосту, но он почувствовал, что обязан приехать на мое выступление. Сол прилетел из канадского Торонто в Детройт, штат Мичиган, чтобы послушать нас с Дебби. Как оказалось, Сол тоже скрывался в лазарете Аушвиц-Биркенау. Ему было шесть, а мне – четыре. Мы не помнили лиц друг друга, но, как и я, Сол выжил благодаря тому, что нацисты не стали эвакуировать лазарет. Он сказал, что не рассказывает о днях, проведенных в Аушвице, но нам Сол поведал свою историю. Я понимаю его нежелание вспоминать то время. Надеюсь, однажды он присоединится ко мне, а пока, я продолжу говорить.

Куда бы я ни пришел, закатываю рукав и показываю татуировку. Рассказываю десятилетним детям, через что мне пришлось пройти. Когда они вырастут, их собственные дети уже не встретят ни одного выжившего. Но я надеюсь, что однажды мои слушатели расскажут эту историю следующему поколению. Я надеюсь, что читатели, увидев несправедливость, восстанут против нее, даже если она будет направлена против них. Я надеюсь, что эта книга вдохновит их быть добрее к одноклассникам, которые могут чем-то от них отличаться. Но больше всего я надеюсь, что мир никогда не забудет жертв Холокоста.

Кто есть кто в семье Борнштейнов

Дора Борнштейн: мать Израиля Борнштейна, бабушка Михаэля Борнштейна, которую он называет бобеши или бабушка Дора. Дора была рядом с внуком на протяжении всех лет Холокоста, а после окончания войны благополучно привезла его обратно в Жарки.

Израиль Борнштейн: отец Михаэля Борнштейна. Израиль в разгар Холокоста занимал должность председателя Юденрата города Жарки. Ему удалось спасти от смерти многих родственников и облегчить жизнь членам еврейской общины. Его жене Софи и младшему сыну Михаэлю удалось выжить, но сам Израиль вместе со старшим сыном Самюэлем погиб в Аушвице.

Михаэль (Майкл) Борнштейн (Борнстейн): родился 2 мая 1940 года в открытом гетто города Жарки в Польше, через восемь месяцев после вторжения нацистской Германии; освобожден из Аушвица в возрасте четырех лет в 1945 году. После войны Михаэль и оставшиеся в живых члены его семьи иммигрировали в США, где он получил докторскую степень и работал в области фармацевтических исследований. Сегодня Майкл выступает в школах и рассказывает о Холокосте.

Самюэль Борнштейн: старший брат Михаэля, убитый в Аушвице в 1944 году. Он умер задолго до того, как ему исполнилось 13 лет, а потому он так и не участвовал в церемонии бар-мицвы. 18 июля 2016 года Мэдди, внучка Михаэля, во время своей церемонии решила поставить на биму второй стул. Это было место для Самюэля, двоюродного дедушки, которого она не знала. В тот день она разделила с ним свое благословение.

Давид Йониш: дядя Михаэля, женат на Гуте. Они приютили у себя Михаэля с матерью, когда те только приехали в Нью-Йорк.

Софи Йониш-Борнштейн: жена Израиля, мама Самюэля и Михаэля. Сыновья звали ее просто мамишу. Софи сумела уберечь Михаэля и пережила Холокост. После войны она начала шить шляпки и корсеты, а затем иммигрировала с сыном в Америку.