Княгинины ловы

- Правда то, князь! Не виновна она, это Найден все, проклятый, створил! Он один виноват! А княгинюшка и не знала, что он подружью твою извести решил. Да она бы никогда такую пакость не сделала! Вои сказывают, что он пред тобой похвалялся, будто княгиня наша дитя его носит. Так это ложь. Бог ему судья, зачем он на княгинюшку напраслину возводил. Не была она его полюбовницей, он и прикоснуться к ней не смел. Да про то тебе всякий в Бежске скажет.

- Конечно, скажет. Порода-то у вас одна, одним миром мазаны, - зло прищурился Чернореченский князь.

- А дитя твое, кровное! Да, княгинюшка наша понимает, что после злодейств Найденки ты ее уж в дом свой не введешь, но ежели затоскуешь по ней или по сыночку своему, так только знак дай, она сразу к твоему бережку приплывет. Уж так тоскует, горлица, так тоскует!

Старуха замолчала, вопросительно глядя на Димитрия:

- Так что передать княгинюшке моей?

- Передай, что отца дитяти ее мы в Михайловом скиту схоронили на Залесской стороне, и ежели она проведать могилку захочет, так тесть мой ей преград чинить не станет, - Димитрий подошел к бабке угрожающе близко. А еще передай ей, что, если она свои ручонки бесстыжие к моему братцу Всеволоду тянуть будет, не пощажу. Сожгу Бежск - и пепла не останется. Поняла ли?

- Поняла, - совсем испугалась ведунья. - Возмужал ты, князь, и не узнать тебя, - добавила она с уважением.

- Выведите ее из града, а коли еще здесь появиться - убейте, - приказал он гридням.

Бабку увели, Димитрий устало отер лоб. Наверху в окне светлицы мелькнул знакомый повойник. «Елена видела все! - досадливо прошептал князь. - Пойду, узнаю, что она там себе уже додумала».

Князь вошел в горницу:

- Где княгиня молодая? - спросил он у матери.

- Побежала наверх светлицу посмотреть, а я здесь осталась: тяжко мне высоко взбираться. Где ж бродишь? Откушать уж пора, стынет все.

- Да садимся уж, сейчас за Еленой схожу.

И Димитрий побежал наверх. Худшие его опасения подтвердились. Елена плакала у окна.

- Это что за дождь в ясный день? - как можно бодрее произнес он.

- Зачем ты с ней разговаривать стал, зачем сразу в Бежск не спровадил? Озирался на меня, думал, что не замечу!

- Расстраивать тебя не хотел, вот и озирался. Да разве ж от тебя, лисицы, что скроешь?

- Весточку, небось, предала баба эта беспутная? Все на воеводу своего валит. Не знала, мол , не ведала. Он злодей. Так?

Димитрий изумленно поднял бровь:

- Ты откуда знаешь, уж не ведунья ли?

- Да что тут знать? И ведуньей быть не надо, - отерла с лица слезы Елена. - Что она тебе еще передать-то может? Не скажет же она: «Извини, княженье твое заполучить хотела да с полюбовником на столе твоем сидеть».

Князь с княгиней встретились глазами.

- Конечно, она опытная, ни одного в постельке своей погрела, - Елена уже знакомо вздернула нос и печально отвернулась к оконцу. - Знает эта змеюка, как мужа-то приласкать. Куда уж мне, малолетней?

- Прогнал я ведьму. Не нужна мне другая и ласки ее, да и ласкать-то она не умеет. Лживо у неё выходит.

Елена обиженно продолжала смотреть в окно.

- А позвал я старуху предупредить, чтобы Всеволоду голову не дурили да отстали от него.

- Чай, у Всеволода на то свои бояре-советчики есть, пусть о нем и пекутся.

- Это у тебя родни полно, а у меня ближе него по крови никого нет.

Повисла тишина. Князь печально посмотрел на подружью.

- Поцелуй меня, как давеча, - устало попросил он. Елена бросилась к мужу на шею и стала засыпать его поцелуями.

- А говоришь «куда мне», да лучше и не надобно! Ох, забыл совсем, это ж надо, - и Димитрий начал рыться в поясном калите [2]. - Вот нашел!

И он надел на палец жене знакомое алое колечко.

- Откуда оно у тебя? - ахнула Елена. - Я ж его Забавке в приданое оставила.

- Гордей в тот же день отдал, сказал, мол, княгиня в гневе кольцо швырнула, потом жалеть об нем станет. Горевала о подарочке моем?

- Горевала, - призналась жена. - Да только как же теперь? Выходит, я девку без приданого спровадила?

- Отошлю я что надо, Гордей в накладе не останется. А ты уж мужниными подарками впредь не швыряйся.

- Не буду, - засияла Елена, поворачивая руку так, чтобы яхонт отражал лучи закатного солнышка.

Зима пришла метелью и свирепыми морозами. На Юрьев день снега было уже по колено. Вьюга забавлялась, перекатывая по двору мягкие волны. Едва холопы расчищали узкие ходы, их уже заносило свежим рассыпчатым снежком.

- Еле - еле пробились к вам, уж так кружило, - Давыд протягивал побелевшие от холода пальцы к очагу. - Прошлая зима снежной была, а эта, наверное, и того посильней будет.

Они с Димитрием, Пахомием, Перваком, и боярином Давыда Посвистом по очереди отхлебывали сбитень из ковша-братины [3], передавая его друг другу по кругу. Веселые язычки пламени отражались в начищенной до блеска меди сосуда.

- Гляжу, ты на Прыгуне приехал, сразу объездил, не баловал? - первым делом спросил Димитрий шурина.