— Вы своей курицы не доискались, отвтилъ Митя.
— Да, бда такая, пропала — не придумаю куда она двалась. Калитка заперта, заборъ высокій и никогда-то она не выходила никуда, ни даже въ палисадникъ, никогда я куръ туда не пускаю.
— Я вашу курицу видлъ.
— Что вы?
— Право видлъ. Она поутру, часъ тому назадъ, ходила по пустырю, за нашимъ садомъ.
— Батюшки, куда забрела! Пойду искать.
— Не безпокойтесь; если позволите, я вамъ словлю ее.
— Не помните ея, осторожне, нтъ, лучше я сама. Гд она?
— Выходите, пойдемъ вмст, я покажу вамъ.
Маша впопыхахъ побжала въ домъ, накинула на голову фуляровый платокъ и вышла на улицу, а Митя выскочилъ изъ воротъ своего дома, и оба вмст побжали они взапуски отыскивать
— Вотъ она, закричала Маша съ радостію, — ну смотрите потихоньку заходите съ той стороны, а я съ этой. Не пугайте ее… берите, Ахъ! ушла… ловите! Ловите! Вотъ она. Да осторожне, не помните.
Курица была уже въ рукахъ Мити и отчаянно билась бглянка въ сильныхъ рукахъ поймавшаго ее мальчика, но онъ держалъ ее крпко и принесъ благополучно во дворъ Котельниковыхъ. Курица радостно кудахтая на весь дворъ устремилась къ своимъ товаркамъ, а Маша зазвала Митю въ домикъ и принялась угощать его чмъ Богъ послалъ, а въ дом у нихъ по домовитости всего было вдоволь. Дарья-няня, какъ ее звали, и мать Маши наперерывъ угощали Митю. Чего, чего только не наставили они на столъ: и кофе съ топлеными сливками и пнками, и варенья, и лепешекъ со сметаной и творогомъ. Митя, познакомившійся съ Машей, ужь не дичился; онъ пилъ, лъ и болталъ безъ умолку. Онъ подробно разсказалъ сколько у него сестеръ и братьевъ и уходя заключилъ, что всхъ ихъ приведетъ къ нимъ въ гости.
— Приводите, приводите, сказали въ одно слово и Маша и мать ея.
Митя на другой же день появился со всми дтьми за высокимъ заборомъ отдлявшимъ садъ Долинскихъ отъ палисадника Котельниковыхъ. Вс дти остались за заборомъ, а Митя опять влзъ на него и воскликнулъ:
— Какъ пройти! Маленькія сестры не перелзутъ.
— Я перелзу сейчасъ, воскликнула Анюта.
— Какъ можно, сказала съ той стороны Маша, обойдите вокругъ, черезъ улицу.
— Нтъ, нтъ, заговорили въ одинъ голосъ Митя и Ваня и принялись за работу. Они потащили одну доску не совсмъ крпкую. Маша имъ запрещала, но они ее не слушали.
— Ничего, говорили они, — заборъ нашъ. Посл долгихъ усилій вытащили дв доски и въ это узкое отверстіе со смхомъ и шутками просунули сестеръ и торжественно ввели ихъ въ палисадникъ Котельниковыхъ, одну съ оборваннымъ въ этой операціи платьемъ.
— Что вы это, какъ можно, говорили въ одинъ голосъ Дарья-няня и Софья Артемьевна, — зачмъ черезъ заборъ, черезъ улицу приличне.
— Да вотъ, приличне, сказалъ Митя, — а вы сговорите-ка съ нашими няньками. Он къ вамъ сестеръ и не пустятъ.
— Наврно не пустятъ, вторили сестры.
— Не пустятъ, а я уйду, сказала Анюта.
— Ты извстно уйдешь, ты молодецъ двчонка сказалъ смясь Митя, — а вотъ Лиза не посметъ.
— Оттого что Лиза трусиха, говорила Анюта, — оттого и не посметъ.
— Да вдь посмли же, когда вы здсь, сказала Маша.
— Ничуть не посмли, а потихоньку ушли, няньки наши чаи распиваютъ и думаютъ, что мы въ саду, а мы вотъ гд, сказалъ Митя съ торжествомъ и вс дти разомъ расхохотались.
— И васъ не хватятся дома? Спросила Софья Артемьевна съ оттнкомъ недоумнія.
— И не хватятся — ужь наврно не хватятся, до самаго того времени какъ придти папочк. Папочка возвращается домой изъ присутствія въ пять часовъ; вотъ въ половин пятаго он и пойдутъ искать насъ по саду; не найдутъ тамъ, пойдутъ на улицу и ужь злятся какъ, злятся, любо смотрть!
— Бдныя дти, сказала Дарья-няня, — сироты безъ матери.
— Дти брошенныя безъ призора, сказала Софья Артемьевна и тихо покачала головой. — Жаль ихъ! Посмотри, прибавила она тихо, обращаясь къ дочери, — у меньшой барышни въ пройм дыра и юбка оторвана. Маша встала, взяла иголку съ ниткой и сказала: — Анюта, подите сюда, я сейчасъ зашью вамъ платье; не ходите такъ, не хорошо.
— Да что жь мн длать если лопнуло!
— Какъ что длать? зашить!
— Я не умю.
— А я васъ выучу, сказала Маша.
— Жалкія дти, шепнула ей мать.
— Ну мама, не жалйте, я ихъ приберу, сказала смясь Маша, — мы вотъ познакомились и теперь я завладю ими, страсть дтей люблю.