Книга джунглей. История Маугли

МАУГЛИ ПРОШЕЛ за ведущей его обезьяной и поднялся по древним ступеням в огромный зал, освещаемый лучами солнца, проникавшими сквозь прорези в каменных стенах. Медленно двинулся вперед, переходя из коротких полос света в длинные полосы тревожащей его густой тени. Он по-прежнему ощущал на себе взгляды сотен глаз, но теперь обезьяны замолчали и успокоились, укрывшись в темноте. Это явно было не то место, где можно смеяться и кричать.

Войдя в зал, который когда-то был святилищем, Маугли первым делом уловил сладковатый запах гниющих фруктов, смешанный с отвратительным резким запахом зверя, много месяцев не погружавшегося в реку. Маугли остановился, борясь с подкатившей к горлу тошнотой, но шедшие у него за спиной обезьяны немедленно начали подталкивать человеческого детеныша, заставляя идти дальше.

Повсюду виднелись сделанные руками давно умерших людей ступени, площадки, помосты, они превращали это место в какое-то странное каменное ущелье, в котором не могло обитать ни одно животное из тех, кого Маугли когда-либо встречал в джунглях. Интересно, что это за место и кто здесь живет?

А вот откуда шел сладковатый запах гнили, человеческий детеныш понял очень быстро. Он разливался от огромной, выше Маугли, горы сваленных на полу гниющих фруктов, причем эта груда постоянно росла – оставшиеся снаружи обезьяны то и дело подбрасывали в нее все новые и новые плоды сквозь световые отверстия в стенах. Они что, делают заготовки на случай спячки, о которой ему рассказывал Балу, или... готовятся к чему-то другому?

Маугли огляделся по сторонам, и у него мурашки побежали по коже, когда он обнаружил, что все-все обезьяны попрятались, исчезли. Теперь он стоял в центре зала один-одинешенек, словно муравей посреди пещеры. Один-одинешенек? Нет. Инстинкт подсказывал Маугли, что в темноте здесь есть кто-то еще, и этот кто-то выжидает, следя за ним.

Больше всего Маугли хотелось убежать, оказаться где угодно, только не здесь, но он понимал, что бежать ему нельзя. Да и некуда.

– Эй, кто здесь? – робко спросил Маугли. Его высокий тонкий голосок эхом отразился от окружающих человеческого детеныша со всех сторон каменных поверхностей, но никто не откликнулся.

А потом Маугли уловил какое-то движение в темноте.

Громадная рука высунулась из тени, выхватила из груды плодов спелую папайю и снова исчезла во тьме. Маугли напряг мозги, пытаясь понять, что это было. Понятно, что серая рука принадлежала какой-то обезьяне, но ее размеры? Это было что-то невероятное. Такая рука могла и человеческого детеныша схватить как папайю. Но разве бывают на свете такие огромные обезьяны? Мысли растерявшегося Маугли прервал раздавшийся из темноты громкий властный голос.

– Из какой ты части джунглей?

– Я? – растерянно переспросил Маугли, отступая на шаг назад.

– Ты. Человеческий детеныш. Откуда ты пришел? С юга? С севера? Из какой части джунглей?

– С юга, я думаю, – неуверенно ответил Маугли. Он в самом деле не знал, в каком направлении его унесли обезьяны, а если бы и знал, то вряд ли вспомнил бы, разговаривая с огромным, страшным, невидимым в темноте существом.

Затем в тенях что-то зашевелилось, Маугли застыл на месте, когда невидимое до этого существо наклонилось вперед и высунулось на свет. Человеческий детеныш запрокидывал свою голову все дальше и дальше назад, разглядывая появившегося перед ним орангутанга. Он действительно был невероятных размеров, рядом с ним Маугли чувствовал себя маленьким, как мангуст перед носорогом.

Тело орангутанга было распухшим – наверное, от многолетнего обжорства и сидячего образа жизни, и казалось живой горой, покрытой космами длинных, свисающих до самой земли, темно-красных волос.

Маугли переполняли страх и восхищение перед этим невероятным, невозможным гигантом. «Неужели на свете в самом деле бывают такие громадные существа?» – думал он.

Теперь Маугли рассмотрел, что грузный громадный орангутанг сидит на каменном троне, покрытом сотнями пятен от гниющих фруктов. Очевидно, он редко покидал этот трон, если вообще когда-либо сходил с него. Да и зачем, собственно, гигантскому орангутангу было его покидать? Целый легион подданных исправно приносил все, что требовалось их повелителю, ухаживал за ним. Даже сейчас несколько маленьких обезьянок хлопотало, вычесывая остатки еды из длинной шерсти своего господина и из массивных складок его живота.

– Южные джунгли, – повторил орангутанг, чавкая очередным плодом папайи. – Сионийская долина. Прекрасно. Я слышал о ней, хотя сам никогда там не бывал.

Он проглотил остатки липкой сочной папайи и потянулся за следующим плодом.

– Скажи-ка, у вас в Сионийской долине растут паупау? – спросил орангутанг.

– Нет, кажется, – пробормотал Маугли. Ему до сих пор не верилось, что эта красная гора живая, и он разговаривает с ней.

– Некоторые называют этот плод папайей, но это... неправильное слово. Я называю его паупау. Так лучше звучит. И похоже на звук, с которым паупау падает на пол.