Читаем Книга японских символов. Книга японских обыкновений полностью

Северная привычка — напялитьваленки, шапку-ушанку, пальто.Словом, идти гулять. В нашихширотах вся жизнь — гульба. Оттогои в этих киотосских проулках —никого, на ком остановитсявзыскующий праздности взгляд.Никого, кроме редких собак,склоняющих поводыряк внеплановой вязке,но получающих толькопотоки шампуня в заплаканное лицо.В общем, нам повезло —как с климатом, так и снациональным характером.Выходя на простор, проверькрепость пуговиц, не забудьварежки и расположение звезд.


* * *

Перебравшись за Японское море,не узнаешь земли:в шесть пополудни уже ни зги,сколько ни топай ногами,ни единой плоскости не найти,за исключением доброжелательных лиц,подающих безмолвный знак —у нас здесь свои замесы,лучше уйди.Перебравшись за море,не узнаешь себя:вымыт, выбрит, богат и трезв.Не шарахаешься от тени и фонаря,когтя зарплату, железно уверен —жизнь прошла зря.


* * *

Надышавшись испареньями Великого Тихого,дочь моя предпочитаетяпонский говор.Это значит,что жизнь моядалеко зашлаза пределы земного.Что ни шьет мне портной,все не впору.Материк подо мноюна звезды несет.


* * *

В этой стране, если хочешь болтать,лопочи по-японски. Даже растенияздесь любят в скобках добавить —Japonica. Даже выкройка листьеву дуба здесь сработана так, чтоприходится выбросить мыслио слиянии в будущем всех реки народов. Ибо прошлое надвигаетсянеумолимей. Не говоря ужео чем-нибудь более одномоментном —вроде узких глаз, посаженныхдля всматривания в себя.Что поделаешь — острова…За улыбкой девчушки — тоскапо залитым океанским рассоломсухопутным мостам.


Камакура.

Вырубая ступени,поднимаешься в гору.Одышка на круче.Взглянешь вниз,и дух замирает.Старость.Назад не вернуться.Падает, падаетсливовый цвет.


Серебряный храм.

Храм летит — ежедневноевоспарение балок и досок.Серебрится песок, намытыйКроносом. Знаю: у первостроителябыли глаза бомжа,намозоленные морозом и солнцем.Крепок чай с Восточной горы —шумит голова верхушками сосен.


* * *

Здешние кобеля не отзываютсяна кличку «Бля!». Это — верныйсимптом, что годы трудане проходят зря, и счет в банкеоттягивает карман. Иногдакажется, что события типа «Пли!»уже отгремели. Бегущаяволна вишневого цвета — ах! —покрывает архипелаг. Под сошедшейпеной открываются городас их парламентами, кладбищами,солдатней и прочимиатрибутами подзабытого эпилога.


* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Восточная коллекция

Император Мэйдзи и его Япония
Император Мэйдзи и его Япония

Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть. За драматической судьбой Мэйдзи стоит увлекательнейшая история его страны.Книга снабжена богатейшим иллюстративным материалом. Легкость и доступность изложения делают книгу интересной как специалистам, так и всем тем, кто любит Японию.

Александр Николаевич Мещеряков

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология