Книга моих сыновей

Природа соперничала с людьми, чтобы украсить ее, сделать прекрасной и гостеприимной.

Франция соединяет все, что на земле стоит видеть: величественные высоты, грандиозные цепи гор, дикие, живописные или нежно-грациозные; богатые и плодородные ноля, бесконечные сады, созданные вековыми трудами; прелестные, улыбающиеся долины; извилистые, источенные морями берега или, наоборот, широко раскинутые, где бесконечные линии их сливаются с бесконечностью океана; многочисленные и прекрасные города, иногда центры движения и деятельности, но всегда приятные и гостеприимные, где каждый век оставил свою печать, где каждое поколение оставило память своего искусства.

Территориальное единство Франции весьма многообразно. Сколько различных пейзажей, так непохожих друг на друга, между Альпами и Северным морем, между Пиренеями и Вогезами! Тут – горячее солнце, легкая жизнь; там – суровый климат, борьба за жизнь, ежедневная, ежечасная, но закаляющая человека, дающая ему благоденствие, власть над силами природы.

И эти разнообразные области составляют Францию, поистине «единую и неделимую». Этот дух всех старых провинций творит французский гений. Это интимная, гармоническая смесь и как бы произведение провансальского духа, гасконского, бретонского, пикардийского, фламандского… и эльзасского.

Эта, более всякой другой, благословенная богами земля всегда привлекала и соблазняла народы. Наши предки только потому сохранили ее нам, что были сильны и смелы. Внушая страх, добились они уважения.

После падения Римской империи и последовавшего за ним длительного периода насилий и смут, Франция, одна из первых европейских наций, организовалась, исполнилась сознанием своего единства, начала новую цивилизацию, все еще с суровыми и грубыми нравами, с законами, приноровленными к социальному состоянию, родившемуся под владычеством иностранных варваров, безжалостных к побежденным. Но в черном хаосе первых веков показались проблески интеллектуальности и справедливости, память о которых сохранилась. Затем прогресс стал подвигаться с Карлом Великим, потом с Филиппом Августом, Людовиком Святым, Людовиком XI и другими. Возобновились литература и философия. Родилось новое искусство, не происходившее от древнего, но имевшее свою грацию и красоту; оно развилось и достигло высшей красоты и величественности.

Замки, крепости и церкви, выросшие на нашей земле начиная с ІХ века и из которых многие сумели противостать разрушению времени, природы и людей, свидетельствуют о могуществе Франции уже в эти отдаленные времена. Народ, сумевший возвести и оставить будущим поколениям такие памятники, громко говорит о своем вкусе, силе и мужестве. Властители и крестьяне, светские и духовные, артисты и ремесленники – все поработали над этим. Это следы огромного труда целой нации.

Это дворянские грамоты нашего народа.

Короли, властелины и солдаты много сражались между собой и с внешними врагами. И в этих постоянных конвульсиях зародилось французское единство.

Столетняя война, видевшая столько горя и разгромов, послужила, по крайней мере, тому, что дала всем национальное чувство. Молодая лотарингская крестьянка, Жанна д’Арк, светлая память о которой озаряет всю нашу историю, создала французский патриотизм. Она вызвала его из народа, из тружеников земли, которых разоряли и мучали и дружественные, и вражеские армии и партии, но которые все же сознавали и глубоко чувствовали существование и интересы своего народа, охраняли живую душу Франции, когда тело ее раздиралось на части и казалось смертельно раненным.

Наша страна была основана, когда эпоха Возрождения принесла Европе с воскресеньем древности или, по крайней мере, исторгнутого из ее развалин призрака, расцвет искусства и литературы, озаривший землю новым светом. Франция приняла в этом движении широкое участие, и ее медленное интеллектуальное восхождение ускорилось, чтобы через двести лет привести к несравненному расцвету века Людовика XIV.

За этот промежуток времени она развилась и политически. Учреждение общин, созыв национальных собраний под именем Генеральных Штатов, энергичная деятельность Людовика XI, Генриха IV, Ришелье, Мазарини разрушили феодализм и принесли новый дух и новые нравы, более либеральные и гуманные. Зрелище, которое представляла Франция XVII века, было поистине великолепным, и ничего не было в Европе, что можно было бы с ним сравнить.

После него началась Революция. Она произошла сначала в мыслях, благодаря философам и ученым, и могла бы совершиться мирным путем в действительности, если бы не тяжкие ошибки царствования Людовика ХV и не слабость Людовика XVI. Покуда монархия ослабляла полученное ею наследство силы и славы, которое все же было еще достаточно велико, чтобы ничто не угрожало французской независимости, мы распространяли в мире гегемонию наших идей.

Но события ускорились…

Наше вмешательство, моральная поддержка, золото и кровь Франции оказали могущественное влияние на освобождение английских колоний в Америке и создание великой республики Соединенных Штатов.