Книга моих сыновей

Если наемный солдат пли жаждущий славы полководец могут любить, жаждать и искать ее, народы, испытывающие ее, разгромленная территория которых служит полем сражения для армий, слишком страдают, чтобы не страшиться ее.

Французы видели, как война 1870-го года закончилась для них катастрофой. Они познали тогда жестокое унижение поражения, иностранного вторжения и расчленения. Они уже не могли впоследствии взирать с веселым сердцем на возможность новой войны. Великая война, в которой они вынуждены были в 1914-м году и потери которой в людях и разрушениях превысили все опасения, не могла изменить их чувств и желаний. Они преданы миру. Нужно, чтобы так было и чтобы они всегда употребляли все усилия, чтобы избежать войны. Но нужно также, чтобы они не боялись ее; чтобы разум, а не трусость делал их миролюбивыми.

Война – зло. Но есть худшее зло. Война в сто раз лучше, чем потеря независимости или национальной чести.

Великий народ, неспособный взяться за оружие, чтобы защитить свою свободу и достоинство, был бы скоро покорен и заслужил бы это. У народов, как у отдельных людей, кто предпочитает жизнь чести, не достоин жить.

Есть лишь одно средство сохранить мир: это – быть сильным и решительным.

Старый девиз «Если хочешь мира, готовься к войне» не утерял своей силы. Чтобы пользоваться миром, нужно всегда быть готовым к войне и не бояться ее.

Народ, наименее подверженный атаке и вовлечению в войну, есть народ, наиболее сильно вооруженный, никого не вызывающий и никого не боящийся, моральная сила которого стоит силы материальной, активно защищающий свои интересы и права и играющий в мире роль, соответствующую его положению и прошлому.

«Сила, деятельность и мужество – вот созидатели мира».

«Мир только с поднятой головой – вот чего хочет Родина».

Так говорил Виктор Гюго тотчас после ужасного года.

Да, только мир с поднятой головой. Нет мира в унижении и слабости. Ибо от такого мира Франция умерла бы вернее, чем от самой ужасной войны. Потому что мир, основанный на обезличении и бездействии – непродолжителен.

Положение народа на земле то же, что отдельного человека в большом городе.

Когда знаешь о человеке, что он силен и смел, когда он спокойным и твердым шагом идет по своим делам, – никто не остановит его по дороге, не оскорбит и не заставит драться; он проходит безнаказанно в опасных местах, где вздымается пена нашей цивилизации. Человек слабый и боязливый, так же как выскочка и задира, может нарваться на всякую авантюру: вполне естественно падают на него угрозы и удары.

Народы, руководимые здравым и гордым разумом, опирающиеся на свое право и оружие, проходят без риска времена и пространства.

Нужно поэтому стремиться, чтобы страна наша была как можно сильнее, так же активна, смела и мужественна, как благоразумна и миролюбива.

К этой ли цели идут люди, предпринявшие во Франции, более чем где-либо, настоящую кампанию, чтобы внушить гражданам, а затем и солдатам, ужас перед войной? Очевидно, нет. Ненавидеть войну у нас бесполезно, ибо ни вчера, ни сегодня сохранение мира не зависит от наших чувств.

Нечего опасаться, чтобы демократический народ, у которого существует только народная воля, нет наемных войск и каждый гражданин – солдат, сделался народом воинственным. Но нужно опасаться, чтобы душу его не сделали вялой и трусливой, чтобы он не ставил любовь к миру выше всего, выше заботы о важнейших интересах, выше своей независимости, своей чести.

Пропагандисты мира во что бы то ни стало могут без ущерба вести свою проповедь у народов, границы которых не стоят под угрозой, которые, в некоторой степени уверены, что у них не будет другой войны, как та, которую они сами вызовут. Иначе обстоит дело со страной, как наша, которой угрожают и которая сама никому не угрожает.

У такого народа, без желания его запугать, проповедовать мир бесполезно.

Это значит, во всяком случае, ослаблять мужество людей, внушая им, что достаточно желать мира, чтобы иметь его; это значит плохо подготовлять людей к опасности, могущей встать перед ними.

Напротив, до 1914-го года нужно было, как нужно и теперь, хотя опасность и менее велика, чтобы граждане Франции знали – и нужно громко твердить им об этом, – что они могут быть вынуждены воевать и что нужно быть готовыми к тяжкому долгу, налагаемому войной. Нужно, чтобы они знали, что защита не в том только состоит, чтобы отбросить грубую атаку соседа; надо также не позволять нарушения наших прав, разгрома другого народа, существование которого необходимо для нашей безопасности.

В 1866-м году Пруссия бросилась на Австрию и победила ее при Садове. Франция могла бы воспрепятствовать этому. Из-за того, что она осталась тогда бездеятельной, ей пришлось испытать страшную войну через четыре года. Мы были побеждены и раздавлены за то, что не сумели бороться во время, когда это было и благоразумно, и справедливо.

Урок был слишком жесток, чтобы мы не воспользовались им.

Кто хочет мира во что бы то ни стало, рискует навлечь на свою страну страшные войны в час, избранный врагами, в условиях, в которых вероятно поражение.