Книга, обманувшая мир

В то же время в публичных выступлениях и в рабочих беседах я не скрывал своей точки зрения на идейно-политическую направленность литературного творчества Солженицына, неприятие его антисоветизма и антисоциализма. Тем более что в то время в обществе социалистическое сознание было еще не поколеблено» ^{144}.

Стоит привести фрагмент одного из выступлений В. А. Медведева перед журналистами (ноябрь 1988 г.[107]). Оно тем более важно, что раскрывает результат единственного из известных нам трезвых и аналитических прочтений произведений Солженицына в руководящих партийных органах страны:

«Раньше не привелось мне, да, откровенно говоря, и потребности в этом не ощущал, прочитать некоторые его произведения — “Ленин в Цюрихе”, “Архипелаг ГУЛАГ” и другие. Теперь я сделал это и увидел, откуда истоки многих пассажей на страницах нашей прессы. “Ленин в Цюрихе” — это пасквиль на Ленина, находившегося якобы в сговоре с германским милитаризмом. Оказывается, Октябрьская революция — дело кучки заговорщиков и авантюристов. От Ленина и только от него идут и красный террор, и ГУЛАГ, и концлагеря, хотя это слово в то  время имело другое значение, чем сейчас. О злодеяниях царизма, о белом терроре даже не упоминается… Или возьмите отношение Солженицына к жертвам сталинского террора 30־х годов. Он всячески измывается над ними, называет их “благонамеренными”, злорадствует: “…вы создали Советскую власть, вы же стали ее жертвами”. Ничего, кроме мстительного сарказма… Но это ведь человеческая трагедия, а не предмет для издевок!.. А что стоят рассуждения Солженицына, касающиеся тех, кто в начале Отечественной войны добровольно сдавался в плен и брал из рук фашистских захватчиков оружие для борьбы против Советской власти. “Великий” мыслитель и патриот морально оправдывает эти действия, обнаруживая тем самым, что для него смертельная опасность для страны, независимости и самого существования народа ничто в сравнении со слепой ненавистью к режиму…» ^{145}.

Казалось бы, подобные аргументы нового главного идеолога партии должны были перекрыть любые попытки печатания «Архипелага» в СССР либо создать базу для его критического обсуждения при возможном печатании. Хотя такая возможность в тот период даже не рассматривалась, сама установка на то, что «читатель сам разберется», отвечала всем условиям гласности и демократизации, а нараставшие требования о необходимости публикации «Архипелага» были вполне закономерны со стороны общества, уставшего от цензурных запретов. (Все это можно выразить словами: «Покажите нам, наконец, этот “запретный плод”, и мы сами поймем, насколько он сладок или горек, насколько полезен или вреден!»)

Верой в здоровое критическое сознание общества, способное во всем разобраться самостоятельно, во многом руководствовался в то время и новый главный редактор журнала «Новый мир» С. П. Залыгин — первый беспартийный редактор в советских журналах, назначенный на этот пост с ведома ЦК КПСС и лично М. С. Горбачева. Это назначение было демонстративным шагом, направленным на то, чтобы убедить общественное мнение (прежде всего западное) в том, что в стране утверждаются плюрализм и демократия. В тоже время власти были убеждены в полной лояльности Залыгина, которому в 1988 г. было присвоено звание Героя социалистического труда «за большие заслуги перед советской литературой», что было связано в большой мере с его последними романами «Соленая падь», «Комиссия» и «После бури». Особенно актуален был последний роман, посвященный эпохе 1920-х гг., «новой экономической политике», провозглашенной Лениным. В нем вполне убедительно, на жизненном материале, сохранившемся в памяти писателя, отражалась не только возможность, но и целесообразность развития социализма при одновременном сосуществовании трех форм собственности (государственной, кооперативной и частной), что отвечало умонастроениям общества 1980-х гг. и намечавшимся тенденциям в экономической политике «перестройки». Писатель показал здесь себя не только реалистом, но и, как отмечала критика, «диалектиком», а также своего рода рационалистом-прогностиком, предлагавшим вернуться к здравой, но забытой модели эволюционного развития общества на основе «смешанной» экономики. Роман «После бури» еще раз подтверждал неприятие Залыгиным сталинской насильственной коллективизации, что было ярко выражено еще в его повести «На Иртыше», опубликованной в 1964 г. в «Новом мире». (Этот факт «новомирской» близости сыграл важную роль при назначении Залыгина на руководство журналом, однако здесь шла речь скорее о символическом акте: ведь 73-летний писатель никак не мог заменить 50-летнего Твардовского, тем более в его твердости и принципиальности.)