Книга про Иваново (город incognito)

Я с кровати прыгаю (уже палку заготовил, чтоб добить, если что), а она – в коридор, брякает повисшей на лапе крысоловкой – сколько ж в ней прыти! – и шасть к подоконнику, а оттуда в форточку – с восьмого этажа, даже сетку порвала.

Поминай как звали!

Я не поленился, спустился на лифте, осмотрел с фонариком ближайший газон: крысоловка есть, а «загадки» – нет.

– Эх, – сказал я.

Но потом прикинул, что так оно и лучше.

С этого времени в квартире 23, кроме нас самих, никто не хозяйничал. Мы вздохнули спокойно, а раз на неделе я отправил Юльке с работы эсэмэску – такую же дурацкую, как и все предыдущие: «Как выманить фею из цветка?»

А она ответила:

«Сорвать цветок))».

Одураченный Борисов

В прошлой заметке я рассказал о загадочном происшествии, случившемся со мной на съемной квартире в районе Комбината Искусственной Подошвы (сокращенно – КИП).

Но это был далеко не единственный случай, смутивший рациональность моего мировоззрения.

Однажды, подруливая к рядам гаражей, я заметил столпившихся в теньке мужиков. «Мало им, что ли, вчерашнего собрания?» – решил было я, но в этот момент на глаза мне попался Миша Борисов – он забрался на крышу и метал оттуда камни и обломки кирпича по кустам боярышника. Миша кричал:

– В зеленого! В синего!

А камни летели, направленные так, словно он целился в кого-то, засевшего в кустах.

– Я вам покажу! – не унимался Борисов. – Давай, подходи! Что, зассали? Не дамся!

– Скорую, что ли? – спросил Андреич.

– Андреич, не дрейфычь: вызвали уже, – отозвался кто-то подвыпивший и развязный.

– Да тут сразу «дурку», – заметил третий. – Или МЧС.

А обломки кирпича продолжали сыпаться на куст боярышника.

– Снять бы его…

– Попробуй, как же! Крупин пытался – так он ему булыжником чуть башку не снес, – поведал сосед.

– Эй! Успокойся! Чего ты расчудился? На ровном месте, – обсуждали мужики.

На вчерашнем собрании Миша был нормальный и, так же как и все, принимал участие в решении текущих общественных вопросов: смена ворот, чистка канавы.

Теперь его занимало другое:

– В зеленого! В синего!

– Они всех вас сожрут! Всех! Отпустите, – шептал он санитарам изменившимся голосом.

Врачи Богородского диву давались – ведь даже не пьяница, а солидный человек: юрист, семьянин, работает с Москвой, собственная фирма. И на тебе – выдал: цветные кляксы его одолели!

Как выяснилось позднее, Миша сначала решил схорониться от них в гараже, в погребе с соленьями, откинул крышку – глядь, а оттуда, словно тесто, поперло: желто-розовое, серо-зеленое…

Поставили «невроз». Жена и дочки отдыхали в Турции, а он к ним привык, находил в семье эмоциональную разрядку от бизнес-проектов. В общем, все объяснилось.

– Перетрудился, ну и того: «кукушка» поехала, – признавал через месяц оклемавшийся Миша, скрывая неловкость. – Сейчас все нормально – пустырничек пью, гантели, творог…

И вроде устроилось, заросло, загладилось – невроз не повторился, и стоит надеяться, что уже не повторится, но я так считаю, что пару камней держать за пазухой все равно не помешает: в зеленого, в синего…

Праведник и ведьма

Хочется почему-то начать как в сказке: «Жил-был праведник», – но это неверно, потому что праведник на тот момент, когда я с ним познакомился, был персонаж абсолютно не сказочный и прямым дорожкам предпочитал окольные. Не жил, а развлекался, наслаждаясь молодостью.

Удивительно мягко в нем сочетались целеустремленность и незадачливость, цинизм и любопытство, отзывчивость и задумчивость, уважение к слову и неверие словам.

А нрав был веселый – он мог с легким сердцем умотать автостопом за тридевять земель без «вписок» и карты, а однажды – на спор – перешел по балке железнодорожного моста на такой высоте, что если бы упал – переломался бы вдоль и поперек. Но он не упал, и глаза ликовали на побелевшем лице.

– Вы поглядите – семь потов сошло! – смеялся он, показывая взмокшую на спине майку, но больше никогда ни с кем не спорил на подобные вещи.

Пора раскрыть его имя – пусть будет… Гоша.

Или Олег.

Испытания женщинами он тоже не прошел, потому что отдавал им себя без остатка – раз так было, два, а потом что-то щелкнуло, и ласковые сети ему надоели. Он стал только брать, полюбил одиночество, подружился с книгами, капитала не нажил. Себя предоставил течению волн, которое не способно привести к истоку – к истоку всегда только против течения.

Возможно, он чувствовал себя не на своем месте.

А в детстве – лет шесть или пять ему было, еще до школы, – ему снился сон, который повторялся множество раз с незначительными вариациями: какая-то свадьба, и он в кругу гостей. Приглашенные – все в черных или серых одеяниях, лиц не разглядишь. Они толкутся на месте и гадают, кто жених, ищут жениха. Кто невеста – непонятно, но только известно, что колдунья, ведьма. И тут выясняется, что жених – это он.

Начинается долгая ночная погоня, немая травля.

Своей суженой он не видит, но уже понимает, что она его узнала и просто так не отпустит. Он пытается убежать, но кошмарное наваждение преследует его, как привязанное глазами и откуда-то сверху.

Слишком много углов!