Книга про Иваново (город incognito)

Или поставим вопрос иначе: почему он скучнеет – для других и для себя?

Все обобщения – в той или иной степени иллюзия, но какие-то могут быть похожи на правду в том плане, что задают мысли некоторый вектор – если и не истинный, то хотя бы направленный в ее сторону.

В современных условиях в человеке вымывается способность к творчеству, теряется творческое осознание мира, его постижение, созерцание и усвоение, без которого не то что книгу не написать – в конце концов, это чисто литературные дела, – но и семью не создать, не построить дом, не посадить дерево.

Чтобы не ошибиться, будем банальны. Без творческого инстинкта у человека нет будущего. Внутри всевозможных благ и фантазий, которые ему со всех сторон предлагает, а точнее, навязывает современная цивилизация, человека ожидают одиночество и безумие, кромешный эгоизм и тотальная разуверенность в себе и во всем. Не экономических кризисов, не политических передряг, не социальной напряженности надо бояться, потому что это всего лишь следствие внутренних процессов духовной творческой деградации личности, о которой я говорю.

Наше общество зашло в тупик. Не только Россия, но и Америка, и Европа. Путин, Меркель, Обама и прочие всего лишь заложники сложившейся ситуации, а не активные самостоятельные игроки, как думают многие сторонники (или противники) вышеназванных персон.

Думаю, впереди нас ожидает новое варварство, но варварами, которые придут на наши земли, будут в этот раз не гунны и Аттила, а наши дети, в наследство которым мы оставляем лицемерный, холодный мир, клубок, который сами не только не смогли распутать, но еще и усугубили. Вряд ли они будут нам за это признательны. Они будут мстительны, злы и жестоки. Это впереди. Но возможно, что из варваров какой-нибудь новый Ричард Львиное Сердце, подученный трубадурами, выбросит флаг нового Третьего Крестового похода, а потом Возрождение нарисует картины, равные «Джоконде», и создаст скульптуры, равные Давиду, и новый Ньютон откроет свои законы, и Колумб поплывет в космическую Америку, но нас, а вернее наши могилы и нашу память, от этого момента будут отделять века невежества и скотства, которое Герман показал в «Трудно быть богом», – фильм скучный, дурацкий, и как бы хотелось всего этого избежать.

Вера, любовь, человеческая близость – наши верные спасители, но это тот турник, на котором подтянуться все сложнее и сложнее: чтоб подтягиваться, в руках нужна сила, а наша цивилизация уже выдыхается, у нее сил нет – движение закончилось, порыв растерялся, и наши дома превратятся в руины.

Современный писатель поневоле выступает в роли Кассандры на стенах Трои. Кто этого не чувствует – не слышит шум времени. Мы еще не видим таинственных зверей, ступающих по Земле, как у себя дома, не слышим звуки труб и играющих на них крылатых герольдов, но апокалипсис уже наступил. Культура постепенно превращается в «культурку». Можно долго говорить о неглубокости и пассивности современной веры. Или о мелкотравчатости современного искусства (поэты пылинки с себя сдувают!). Гораздо хуже, что распадается представление о семье.

Ведь именно с семьи начинается человек. То, что было воспитано, что заложено в нем генетически, то и прорастает. Род, клан, племя, семья – именно они создают фундамент, опираясь на который – и отталкиваясь от которого! – самому легче стать строителем жизни.

Но связь поколений стремительно утрачивается. Дети, которые растут в пустоте, не знают ориентиров. Они не имеют почвы под ногами и поэтому беспомощны и несамостоятельны. А несвобода рождает уродство.

Я никогда не испытывал ностальгии и редко задумывался о том, что меня ждет в завтрашнем дне, но чувство прошлого и будущего всегда во мне присутствовало – оно во мне воспитано: семьей и книгами. Я начался не с нуля и закончу не нулем.

Кровь моя бежала через сто столетий, через тысячу домов – от отца к сыну, от сына к внуку, – а как говорят цыгане (в роду нашем есть и цыганская кровь): «Даже капля крови тяжелее ведра воды».

1

Самые давние известные нам родичи были бедными крестьянами села Тейково Владимирской губернии. В конце девятнадцатого века нужда заставила идти на завод, и дед моего прадеда, Василий Гаврилович Захаров, всю жизнь проработал на ситцевой фабрике фабрикантов Каретниковых рабочим красковарки. По воспоминаниям, он был смирным, работящим мужиком некрепкого здоровья, который находился в подчинении жены – Анны Никифоровны.

Она была маленького роста, сутулая, с волевыми чертами лица, подчеркивающими твердость ее характера и цельность натуры; память имела богатую и умела занятно рассказывать истории – как правдивые, так и не очень. Неграмотная женщина верила в домовых, русалок, заговоры, приметы, дурной глаз и наваждение.

Один из ее рассказов повествовал о том, как леший в Балагурцевском лесу «завел, заплутал» пошедшую по грибы женщину, которая так и не смогла найти выход из чащи. Спустя несколько дней ее обнаружили мертвой, сидящей спиной к сосне, рядом пустая корзинка.