Книга третья: Горы и оружие

– Так потрудись отговорить его от этого идиотства, – сказала Кэти тоном приказа, и они пошли вниз завтракать.

Эндрю уже сидел за столом, читал Сеси вслух утренние газеты, и отец не стал начинать с сыном разговор, пока не позавтракали и Сеси не пошла проведать тетю Джосс, а Кэти не ушла одеваться – ей надо было ехать куда то на Фобур Сент-Оноре или на авеню Монтеня, в дом мод или в парикмахерскую.

– Париж накануне гигантского переворота, – сказал Эндрю. – И я хочу это видеть. Вот и все.

– А как же экзамены? Не сдашь – тебя ведь исключат.

– Я и не собираюсь их сдавать, – ответил Эндрю.

– Но почему же?

– Я тебе уже говорил. Бейлиол – семинария для подготовки политических жрецов, а мне это незачем.

– Во всяком университете обучение вначале кажется лишенным смысла, – сказал Мак-Грегор как мог спокойно. – В Кембридже на первом курсе я считал, что уже знаю куда больше, чем меня смогут научить. Потребовался еще год, чтобы я понял, как мало, в сущности, я знаю.

– Ты изучал естественные науки, а это другое дело.

– Ход познания один и тот же.

– Пусть так, – сказал Эндрю. – Но я ведь как раз и не хочу познавать то, чему меня там учат. Я вкусил уже – и сыт по горло. Я останусь в Оксфорде, только занявшись одной из естественных наук, как ты, или даже математикой. Никаких гуманитарных, никаких этических наук и политических…

– И думаешь, ты сможешь вот так с маху переключиться на естественные?

– Если уж решу остаться.

– Какую же науку ты изберешь?

– Вопрос не в этом, – спокойно ответил Эндрю, зная (да и оба они знали), что осилит любую науку, которой захочет заняться.

– Мало смысла в таком методе выбора образования.

– Знаю, – ответил Эндрю. – Потому и предпочел бы просто бросить всю музыку…

– «Просто бросить» я тебе не позволю, – сказал Мак-Грегор. – И не рассчитывай на мою покладистость.

– Не тревожься. Я глупостей делать не буду. Хочу только, пока не поздно, изменить свой выбор. Позволь мне понаблюдать здесь события, а затем я решу, как мне быть.

– Хорошо, – сказал Мак-Грегор помолчав. – Оставайся пока. Но оставляю тебя единственно с тем, чтобы иметь возможность разубедить.

– Это пожалуйста, – рассмеялся Эндрю. – А сейчас я прямо в Сорбонну. Сеси говорит, там будут сегодня обсуждать, как распространить студенческую забастовку на всю Францию.

Он спустился во двор, а минутой позже Мак-Грегор услышал громкие голоса Эндрю и Марэна. Мак-Грегор вышел к ним – взглянуть, что там такое. Во дворе старик Марэн кричал кому-то за ворота, чтобы убирался прочь, не то вызовут полицию. Стоявший за воротами крикнул по-французски, что ему нужен мосье Мак-Грегор, и Мак-Грегор отозвался:

– Я здесь. Что вам угодно? Кто вы такой?

– Но что за разговор через глухую стену, – сердито сказал тот. – Не могу же я кричать о деле на всю улицу.

Отодвинув щеколду, Мак-Грегор приоткрыл ворота, но незнакомец тут же стал напирать, растворяя их шире. Мак-Грегор инстинктивно уперся. Эндрю тоже подставил плечо, а Марэн проворчал:

– Вот видите. Ломится во двор.

– Эй вы, безмозглые сволочи! – крикнул чужак. – Войти мне дайте.

Втроем закрыли опять ворота. Эндрю спросил отца:

– Кто он такой? В чем дело?

– Не имею ни малейшего понятия, – сказал Мак-Грегор.

– Но тебя-то он знает по имени…

– Все равно долго там не пропрячешься, Мак-Грегор. Выходи давай!.. – раздавалось за воротами.

– Что ему нужно?

– Не знаю, – ответил Мак-Грегор, – и не хочу знать.

Он велел Эндрю вернуться в дом и, дойдя с ним до наружной лестницы, сказал сыну с нажимом:

– Не впускай в ворота никого, кто тебе незнаком. В особенности если требуюсь им я. И не вступай в разговоры с чужими на улице, и никуда не ходи с ними. Ты понял?

– Да. Но почему?

– Тебе еще надо объяснять?

– Но неужели даже здесь, в Париже?

– Запомни и выполняй.

– Ладно. Но как-то непохоже на тебя – поддаваться панике.

– При чем тут паника, – оборвал его Мак-Грегор, сознавая, что сын прав. – И не будь так мило рассудителен, это очень раздражает.

– Хорошо, хорошо, – сказал Эндрю.

Наверху, на лестнице, у входа, стояли Кэти и Сеси. Они спросили, что там был за шум.

– Так, пустяки, – сказал Мак-Грегор. – Психопат какой-то.

– Ги предостерегал меня, что теперь начнутся эти вторжения, – сказала Кэти: она все слышала.

– Ничего ведь не произошло, – сказал Мак-Грегор. – Ровно ничего.

– Ну ну, не раздражайся, – проговорила Кэти.

Понимая что горячиться нельзя, иначе с языка сорвется какая-нибудь глупость и это будет лишь на руку Кэти, Мак-Грегор ушел в кабинет и просидел там за газетами, пока не услышал, как Эндрю и Сеси приотворяют на пробу ворота. Убедившись, что за воротами никого нет, они уехали на «ситроене» в Сорбонну.

Мак-Грегор принудил себя дождаться и ухода Кэти. Он уже решил немедленно предпринять что-то – хотя бы просто выяснить, где находится фарсский банк.