Книга третья: Горы и оружие

– Али здесь, – сказал кази. – Но он хворает. – Кази лег на подушку. – Обсудим все завтра. Тебе надо теперь отдохнуть: путь из Парижа неблизок. Я рад, что ты приехал, друг, благодарю тебя.

Рано утром Мак-Грегор пришел к кази, надевшему уже чистый бурнус и чистую чалму и ожидавшему Мак-Грегора в одной из пещер. Там подмели, поставили старый сосновый стол, плетеные стулья; в углу, под желтым фонарем-«молнией», немо красовался большой черный радиоприемник. Понимая, что все это декорация, Мак-Грегор подумал: «На француза, может быть, подействует, напомнит ему другие партизанские пещеры в других освободительных войнах Востока». Четверо бойцов-часовых в грязной курдской национальной одежде, с патронташными ремнями вперекрест выглядели убедительней, хотя Мак-Грегор чувствовал, что и эти часовые слегка отдают бутафорией. И только кази с иракским Али, тощие и настоящие, придавали обстановке встречи требуемый достоверный вид.

– Так что же там, в Париже? – сказал Али. – Запутанная штука получилась?

– Сейчас я расскажу, и сами сможете судить, – сказал Мак-Грегор и стал излагать шаг за шагом все свои действия в Европе. Али и кази слушали не перебивая, сидели за столом в напряженном молчании. Но когда Мак-Грегор кончил, кази не смог скрыть растерянного удивления.

– Какой спутанный клубок, – проговорил он. – Объясни же нам, что это все означает по-западному.

– Распутать клубок непросто, – сказал Мак-Грегор. – Все правительства на Западе внезапно заинтересовались курдским будущим, и все не прочь вмешаться.

– Это не ново, – сказал Али с мрачным выражением на больном лице.

– Да, но впервые все они принимают всерьез идею курдской автономии, даже идею суверенной курдской нации. А это уже нечто совершенно новое.

– Выходит, мы делаем успехи, – сказал кази. – Но в чем же тогда загвоздка? Почему они не помогают нам – и даже не дают приобрести оружие?

Мак-Грегор пожалел, что у него нет лучших объяснений, чем те, которые в Европе казались очевидными, но здесь, в горах, неясны и чужды. К Шрамму сегодня утром подошли с больным ребенком две горянки, приняв его за чужеземного врача (по их мнению, раз ты чужеземец, значит, доктор). Француз печально объяснил, что он не врач и помочь не может. Женщины ответили разгневанным плевком и крепким ругательством…

– Загвоздка в том, – сказал Мак-Грегор, облокотись на пыльный стол, – что они примут идею курдской революции, только если смогут обеспечить себе от нее выгоду.

– Каким способом обеспечить?

– Любым: с помощью денег, оружия или обещаний, политических махинаций, подкупа. Любым способом, который даст им то, чего они хотят. Французы – те, видимо, удовлетворятся чисто коммерческими выгодами от нефти и газа. Поэтому я и решил, что французы будут для нас полезнее других.

– А французы – честные? – спросил кази.

– Как ты можешь задавать такой вопрос, кази? – сказал Мак-Грегор с грустной усмешкой. – Французы слабее всех прочих, вот и все.

– Трудно понять европейский склад мыслей, – удрученно сказал кази.

– Европа очень быстро меняется, – сказал Мак-Грегор. – В прежние времена им было бы нетрудно подчинить вас с помощью бомбардировщиков и войск. Но теперь это уже не так легко – ведь им самим, у себя дома, отовсюду грозят политические потрясения.

– А оружие? – спросил Али. – Кому оно досталось?

– Пока что никому.

Услышав отчаянное фырканье и тарахтенье подъезжающего джипа, Мак-Грегор догадался, что это прибыл Затко. Минутой позже Затко вошел в пещеру, прищуренно огляделся кругом, обнял Мак-Грегора.

– Ну, как ты? – сказал Затко. – Я знаю, ты виделся в Париже с Тахой.

Извинившись перед кази, Мак-Грегор стал рассказывать о Тахе, и Затко слушал терпеливо (сегодня он изображал терпеливого). И только когда Мак-Грегор упомянул про Дубаса, Затко не удержался и воскликнул:

– Значит, это правда. Сын ильхана тоже там!

Мак-Грегор рассказал, как Дубас показывал ему удостоверение.

– Вот видишь, кази, – сказал Затко. – Уже и документы фабрикуют… Говорил ты ему, что нас гоняют, как зайцев, в наших родных горах?

– Да, говорил. Но незачем сгущать краски. Приступим к беседе с французом, – сказал кази и велел одному из часовых сходить за Шраммом.

– Погоди минуту, – удержал Мак-Грегор часового. – Должен заранее предупредить тебя, кази, что этот француз оценивает все с военной точки зрения. Причем он разочарован тем, что уже увидел.

– Как же нам, по-твоему, вести себя с ним? – спросил кази.

– Думаю, что он к тебе прислушается, – сказал Мак-Грегор. – Но пусть вдобавок Затко подействует на него чем-нибудь эффектным.

– Это еще зачем? – вознегодовал Затко. – Перед французом из кожи лезть?

Кази вопросительно глянул на молчавшего Али.

– Мне этот француз не нравится, – сказал Али.

– А что ты скажешь? – спросил кази Мак-Грегора.

– Скажу, что из-за этого француза я из Парижа сюда ехал.

– Хорошо, – произнес кази, берясь рукой за обвязанное горло, закутанное сверху шерстяным шарфом. Видно было, что ему больно говорить. – Мы сделаем, что можем. – И послал часового за Шраммом.