Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков

В своих сочинениях Филон Александрийский трактует библейское законодательство, интерпретируя Тору аллегорическим образом. В трактате «О сотворении мира согласно Моисею», написанном под влиянием стоической философии, Филон Александрийский отмечает, что Пятикнижие, представляя свод законов, начинается от истоков творения, тем самым свидетельствуя, что эти законы находятся в совершенной гармонии с естеством, а выполнение их делает людей «космополитами». Следующие трактаты философа, очевидно, предназначенные для греков и эллинистических евреев, передают жизнеописания библейских патриархов: это сочинения «Об Аврааме», «О переселении Авраама», «Об Иосифе» и «О жизни Моисея». Они написаны в традициях платонической философии, и личности Священного Писания здесь служат архетипами, ставшими образчиками для получения Декалога. В биографии Моисея, ориентированной на нееврейского читателя, Филон Александрийский излагает историю его жизни и представляет его деятельность как законодателя, пророка и священнослужителя. В общем, восемнадцать трактатов из сохранившегося наследия Филона посвящены семнадцати первым главам Книги Бытия. В них философ полностью отходит от повествовательного характера библейского текста, стремясь представить его благодаря аллегорическому толкованию в качестве мировоззренческих и мистических концепций. Другие сочинения подобного рода сохранились только в армянском переводе: это «Вопросы и ответы на книгу Бытия» и «Вопросы и ответы на книгу Исход». Оба они написаны в форме эллинистического философского комментария, в котором каждый параграф начинается с постановки экзегетической проблемы, затем следуют краткое буквальное и пространное аллегорическое объяснения. Добавим, что сохранились два сочинения Филона, посвященные современным ему событиям: «Против Флакка» (об антиеврейских беспорядках в Александрии в 38 году новой эры) и «Посольство к Гаю». Кроме того, один из главных мистико-философских трактатов Филона «О жизни созерцательной» до середины XX-го столетия, то есть до открытия Кумранских свитков, являлся единственным источником сведений по еврейской аскетической секте терапевтов (ессеев), по сути, предшествующей общинам первых христиан: «…Их назвали терапевтами… может быть потому, что они предлагают искусство врачевания более сильное, чем в городах, поскольку там оно излечивает только тела, их же [искусство] — души, пораженные тяжелыми и трудноизлечимыми недугами, души, которыми овладели наслаждения, желания, печали, страх, жадность, безрассудство, несправедливость и бесконечное множество других страстей и пороков…» (Филон Александрийский, «О жизни созерцательной», цитировано по книге: «Тексты Кумрана», выпуск 1, перевод И. Д. Амусина, Москва, 1971, с. 376).

Фрагмент макета реконструкции Иерусалимского Храма, разрушенного Титом и Тиберием Александром

Как уже отмечалось выше, философское воззрение Филона Александрийского сложилось под сильным влиянием стоицизма и платонизма. Следуя Платону, Филон Александрийский противопоставляет чувственный мир умопостигаемому бытию, только в рамках последнего можно постичь истину; сам же материальный мир — это область «мнения» (или «вероятности»), занимающая срединное положение между истиной и ложью. Отсюда для Филона Александрийского абстракция всегда выше, нежели отдельное явление, суждение о котором лишь вероятно и не вполне определенно. Интерпретируя Библию, Филон Александрийский стремится выявить абстракции, на что «намекают» или что «представляют» конкретные библейские персонажи или события. Подлинное предназначение и благо человека — освобождение от телесных потребностей и удовольствий и достижение духовной созерцательной жизни. Однако человек обретает право на такую жизнь только после того, как добросовестно выполнил свой земной долг в обществе. Поэтому, как полагает Филон Александрийский, Моисей освободил левитов от несения общественных обязанностей только по достижении ими пятидесятилетнего возраста. В исполнении библейских предписаний Филон видит лишь внешнее требование закона, в то время как его подлинная цель — постижение символического смысла. Одновременно философ неоднократно подчеркивает и выделяет высшую моральную, воспитательную и общественную ценность Моисеева закона в чувственном мире. Следуя же внутреннему смыслу Священного Писания, разоблачаемому аллегорическим толкованием, Моисей — философ. Однако высшим духовным достижением Филон считает не философию, но мудрость. Платоновскую концепцию восхождения души из чувственного мира к умопостигаемому миру «идей» Филон Александрийский дополняет новой духовной ступенью — от мира «идей» к самому Богу, что свидетельствует о его преданности еврейскому монотеизму. Тем самым Филон признает лишь две предельные реальности — Бога и душу; и вневременная связь между ними составляет основание его мистической философии. Как тут не вспомнить о космической «симпатии» Посидония.