Читаем Книги, годы, жизнь. Автобиография советского читателя полностью

Книги, годы, жизнь. Автобиография советского читателя

Сколько веры и лесу повалено,Сколь изведано горя и трасс!А на левой груди – профиль Сталина,А на правой – Маринка анфас…

В «Балладе о детстве» (1975):

Я рождался не в муках, не в злобе, —Девять месяцев – это не лет!Первый срок отбывал я в утробе, —Ничего там хорошего нет…

Война:

Вот шесть ноль-ноль – и вот сейчас обстрел, —Ну, бог войны, давай без передышки!Всего лишь час до самых главных дел:Кому – до ордена, а большинству – до «вышки»…

(«Штрафные батальоны». 1964)

Тюрьма:

Как хорошо устроен белый свет! —Меня вчера отметили в приказе:Освободили раньше на пять лет, —И подпись: «Ворошилов, Георгадзе».

(«Мы вместе грабили одну и ту же хату…». 1963)

Пьянство:

Считать по-нашему, мы выпили немного —Не вру, ей-богу, – скажи, Серега!И если б водку гнать не из опилок,То что б нам было с пяти бутылок!

(«Милицейский протокол». 1971)

Бессознательная и осознанная общественная глухота:

И я не отличался от невежд,А если отличался – очень мало, —Занозы не оставил Будапешт,А Прага сердце мне не разорвала.

(«Я никогда не верил в миражи…». 1979 или 1980)

И многое, многое еще.

Привлекали не только остроумие и сатирическая едкость. Этого было бы слишком мало. В лучших песнях Высоцкого стонала страстность безысходности, и страдающая душа искала объяснение.

Спасите наши души!Мы бредим от удушья.Спасите наши души!Спешите к нам!Услышьте нас на суше —Наш SOS все глуше, глуше, —И ужас режет душиНапополам…

(«Спасите наши души». 1967)

Как резало души замерших слушателей долгое гудящее «м» в конце припева…

В одной из лучших своих песен «Старый дом» (1974) он вплотную подходил к решению вопроса

…Что за дом такой,Почему – во тьме,Как барак чумной?

А вот и ответ хозяина:

…Траву кушали,Век – на щавеле,Скисли душами,Опрыщавели,Да еще виномМного тешились, —Разоряли дом,Дрались, вешались.

И все-таки выход есть:

Рвусь из сил – и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера:Обложили меня, обложили —Но остались ни с чем егеря!

(«Охота на волков». 1968)

Позже, правда, и этого выхода не осталось, только вера – в любовь, в Того, кто над нами, и в собственную совесть.

Помню, особенно меня поразило мастерство Высоцкого в «Песне самолета-истребителя» (1968). Отождествить себя с бездушной машиной – это надо было суметь!

В этом бою мною «юнкерс» сбит —Я сделал с ним, что хотел, —А тот, который во мне сидит,Изрядно мне надоел!

Фигура «того, который во мне сидит» далеко не однозначна. И когда он «ткнулся лицом в стекло», истребителю далеко улететь не удалось. Без какого-то, пусть необъяснимого и невыносимого порой высшего начала неизбежно сорвешься в глубокое пике, хоть и споешь напоследок:

«Мир вашему дому!»

Жестоко, но точно почувствовала характер Высоцкого как общественного и художественного явления легенда нашей оперы Галина Павловна Вишневская, одна из самых привлекательных фигур русского искусства. В своих бескомпромиссных и беспощадных мемуарах она заметила:

Перейти на страницу: