Книготорговец из Флоренции

Помимо такого рода памфлетов, типография Риполи продолжала издавать гуманистическую классику. Фра Доменико напечатал сто экземпляров «Сильв» Стация к лекциям об этом римском поэте, которые Анджело Полициано читал в Студио Фьорентино. Также Фра Доменико по-прежнему выпускал маленькие молитвенники и псалтири – как правило, бо́льшими тиражами, чем стихи Стация. Весной 1480-го бродячий торговец Антонио Ломбардо – тот самый, что несколько лет назад купил у Бернардо Ченнини сорок четыре экземпляра комментариев к Вергилию, – заказал Фра Доменико пятьсот экземпляров апокрифического сочинения «Epistola della Domenica» («Епистолия о неделе, или Послание о воскресном дне»). Через несколько месяцев он пришел за допечаткой – заказал еще восемьсот экземпляров.

Итак, книги типографии Риполи добрались до широкой аудитории[800]. Монастырь продавал свою продукцию образованным клиентам: врачам, нотариусам, многочисленным священникам и монахам, а также студентам Полициано в университете. Однако покупали там книги и многие ремесленники. В записях Фра Доменико упоминаются столяры, льноделы, ткачи, ювелиры, чулочники, каменщики и кузнецы (один из них приобрел жизнеописание Александра Македонского). Есть просто имена (Уго, Ченни, Кониссино), но без фамилий и указаний ремесла или профессии. Среди них, вероятно, было много уличных торговцев, поскольку, кроме Слепого Анджело, Слепого Чолы и Антонио Ломбардо, Фра Доменико продал книги еще одному слепому лоточнику – Слепому Джованни, жившему за Порта Прато, неподалеку от монастыря.

Женщины тоже покупали книги в типографии Риполи – не только монахини и аббатисы из других монастырей, но и клиентки, упомянутые в записях как «мона Лоренца» и «жена Ленцоне». Еще одной клиенткой была вдова Донато Аччайоли. Ее хорошо знал Веспасиано, рассказавший, что видел, как муж и жена нежно держатся за руки[801]. Фра Доменико также записал, что один экземпляр «Жития святой Екатерины» переплели и украсили, чтобы показать «женщине, которая желает его купить». В конце концов женщина книгу покупать раздумала. «Renduta» («Возвращена»), – записал Фра Доменико[802].

В записи Фра Доменико не включены покупатели, приобретавшие свои экземпляры у многочисленных книжных торговцев, как и те, кого соблазнила зазывная реклама таких лоточников, как Слепой Андреа, предлагавших «Молитву Крови Христовой» или плачи по Джулиано Медичи и Отранто. У этих книжиц наверняка был еще более широкий и разнообразный круг читателей, чем чулочники, каменщики и кузнецы, покупавшие книги непосредственно у Фра Доменико.

Примерно в то же время, когда типография Риполи напечатала «Плач по Отранто», готовилось еще одно сочинение на ту же тему. Однако этот конкретный плач в печати не появился – его по старинке написали гусиным пером на пергаменте. И автором был не кто иной, как Веспасиано.

Через несколько недель после падения Отранто, 5 сентября 1480-го, монахи Флорентийского аббатства пригласили своего нотариуса, сера Пьеро да Винчи, чья контора на Виа дель Паладжо располагалась всего в нескольких шагах от лавки Веспасиано. Сер Пьеро составил новый договор аренды на помещение, которое монахи назвали «нашей лавкой рядом с Палаццо дель Подеста», то самое, что снимал Веспасиано. Сер Пьеро записал, что Веспасиано (у него он назван librarius) соглашается передать аренду другому съемщику – картолайо Андреа ди Лоренцо. Андреа получал лавку на прежних условиях – пятнадцать флоринов в год плюс фунт свечного воска. Он вскоре взял более звучное имя: Андреа ди Веспасиано. Это заставляет предположить, что он не только работал помощником Веспасиано (подмастерья иногда брали имя хозяина), но и по коммерческим соображениям захотел сохранить имя прославленного книготорговца[803].

Веспасиано ушел из книжного дела. В его налоговой декларации за 1480-й написано, что ему пятьдесят восемь лет, а его лавка non va più a fare nulla – «больше не работает»[804]. Завершилась эпоха.

Дела Веспасиано, судя по всему, так и не выправились после смерти Якопо десятью годами раньше. Безвременная смерть племянника Лоренцантонио – которая повергла его в глубокую скорбь, а также в финансовые трудности из-за необходимости возвращать вдове приданое – усугубила проблемы. Увы, несмотря на свою славу, Веспасиано, как и многие издатели и книготорговцы после него, не сумел обогатиться. Как заметил он печально: «Большинство тех, кто занимается книгами, не имея других средств, бедны»[805].