Книготорговец из Флоренции

Фра Доменико спокойно поручил сестре Мариэтте набирать поэму скандального Луиджи Пульчи, однако, судя по его записям, ни она, ни другие монахини над «Декамероном» не работали. И впрямь, по поводу читательниц «Декамерона» возникали определенные моральные сомнения. Боккаччо лукаво заявил, что его истории написаны специально для женщин, или, как он выразился, для дам, у которых остается много «свободного времени»[850]. Другими словами, эти истории предназначались для тех самых праздных молодых женщин, чье чтение так возмущало монахов и других моралистов. Трактат о женском образовании, написанный почти одновременно с «Декамероном», призывает дам «бежать от всех книг и рассказов, песен и трактатов о любви» – короче, именно от таких сочинений, как «Декамерон»[851]. Боккаччо в авторском заключении и сам допускает, что в книге могут усмотреть «вещи, которые честным женщинам неприлично ни сказывать, ни выслушивать»[852]. Лет двадцать спустя он даже убеждал друга не давать «славным женщинам» из числа его домашних эту книгу, ибо «многое там далеко от пристойности и противно благоприличию»[853].

Фра Доменико и его церковное начальство наверняка смущали эти далекие от пристойности новеллы, особенно те, где речь шла о монахинях. Рассказ Филострато в День третий начинается с утверждения, что «много есть неразумных мужчин и женщин, вполне уверенных, что, лишь только на голову девушки возложат белую повязку, а на тело черную рясу, она более не женщина и не ощущает женских вожделений». Новелла развеивает это заблуждение, показывая, как восемь монахинь и аббатиса весело отбрасывают обет целомудрия («Сколько вещей обещают Ему за день и ни одной не исполняют!» – объявляет одна), дабы проверить, правда ли, что «все другие сладости в свете пустяки в сравнении с той, когда женщина имеет дело с мужчиной»[854]. Церковь терпела «Декамерон» в четырнадцатом и пятнадцатом веках, но после 1573-го, в разгар Контрреформации, к печати допускались лишь цензурированные издания – те, в которых, как требовала инквизиция, «ни в коей мере не говорится дурно или скандально о священниках, монахах, аббатах, аббатисах, иноках, монахинях, епископах и других священных материях»[855].

Любвеобильные монашки, наряду с похотливыми монахами и распутными попами, были любимыми персонажами комедий начиная со Средних веков. Тем не менее светские и церковные власти Флоренции очень серьезно относились к монахиням и их обету безбрачия. За ними тщательно приглядывали, ибо считали, что недолжное поведение монахинь может сгубить город. Например, в 1435-м отцы города возложили вину за «ужасные войны, беспорядки, моровые поветрия и прочие бедствия» на «многочисленных монахинь», которые, «поддавшись соблазнам плоти, отступили от служения Богу»[856]. Монахинь для того и запирали за монастырской стеной, чтобы оградить от мужчин и, как говорилось в папской булле 1298 года, «не допустить блуда»[857].

Довольно часто стены оказывались не помехой. Судебные архивы Тосканы хранят записи о том, как мужчины тайно проникали в женские монастыри, дабы удовлетворить «развратные желания». В их числе был человек, который в 1419-м ухитрился прожить пять месяцев в монастыре доминиканок в Пизе, а также священник, который двумя годами позже вошел в монастырь бедных клариссинок в тридцати милях к западу от Флоренции «и пробыл там много суток, днем и ночью блудя с насельницей, носящей монашескую рясу»[858]. Самой дурной славой во Флоренции пользовался монастырь Санта-Маргерита в Прато, где в 1450-х случился роман между августинской послушницей и кармелитом: сестрой Лукрецией Бути и художником Фра Филиппо Липпи (от их связи родился художник Филиппино Липпи).

В монастыре Сан-Якопо ди Риполи строго следили за нравственностью и целомудрием. Коммерческая деятельность Фра Доменико (и не в последнюю очередь его типография) означала, что мужчины: батырщики и тередорщики, помощники, такие как Лоренцо ди Алопа и Баччино, да и сам Фра Доменико – регулярно входили в стены обители. Тем не менее посетителей впускали лишь в сопровождении трех престарелых монахинь и по разрешению особой комиссии, созданной в 1342-м, – надзирателей ночи и блюстителей нравственности монастырей. Монахиню из Сан-Риполи, если та нарушала правила, ждала суровая кара: ее раздевали до пояса и пороли у ног каждой из сестер. Чтобы довершить унижение, она должна была есть с пола посреди трапезной[859].

При такой заботе о нравственности маловероятно, что сестра Мариэтта и другие монахини набирали «Декамерон». Наверное, потому-то работа двигалась так медленно, а Лоренцо ди Алопа надорвался, набирая страницы без всегдашних своих помощниц.