Книготорговец из Флоренции

По условиям контракта Валори и Берлингьери брались оплатить бумагу для всего тиража – почти шесть тысяч листов, на которые потребовалось 240 флоринов[875], а также услуги корректора и, дабы ускорить процесс, второй печатный станок. Фра Доменико мог рассчитывать на солидный доход. Его труд оплачивался по печатным листам – четыре флорина за каждый. Поскольку издание включало семьдесят четыре печатных листа, ему предстояло получить 296 флоринов, то есть по меньшей мере 100 флоринов чистой прибыли[876].

Всю весну Фра Доменико записывал различные выплаты монахиням[877]. Он не указал, связаны ли они с типографией, но, учитывая масштаб задачи, ему разумно было привлечь опытных наборщиц, вроде сестры Мариэтты. Поскольку текст Фичино печатали в две колонки по сорок шесть строк, а каждая строка состояла из тридцати «маленьких современных литер», на страницу требовалось больше трех тысяч наборных элементов – в три раза больше, чем на страницу «Декамерона». За два года до того Лоренцо набирал чуть больше страницы Боккаччо в день, и такой темп жарким флорентийским летом подорвал его телесное, а возможно, и душевное здоровье. К тому же тогда Лоренцо и его тередорщику надо было сделать лишь по 105 оттисков каждой страницы «Декамерона», теперь же для magnum opus Фичино объем вырос в десять раз.

Кроме того, рядом ждал подчитчик, который, согласно договору, должен был fare correggere – делать исправления. После печального опыта с другими типографиями Фичино желал сохранить контроль за качеством текста. Надо полагать, каждый оттиск передавался зоркому корректору (возможно, самому Фичино). Несколько опечаток на странице означали, что наборщику (или наборщице) придется вносить поправки в свой пазл из 3000 кусочков.

Для Фичино скорость была очень важна, оттого и оговоренная в контракте покупка второго печатного станка для Фра Доменико. Фичино хотел, чтобы переводы Платона вышли в 1484-м, поскольку в этом году предстояло важнейшее и благотворное событие – астрологическая поворотная точка – «Великое Соединение», когда Сатурн и Юпитер сойдутся в знаке Скорпиона. Сила и мудрость, деятельное и созерцательное, сольются в небесном союзе. Великие перемены произойдут в христианской религии, возвещая начало нового золотого века, и Платон, по замыслу Фичино, должен был стать частью этого торжества. Как написал он в конце своих переводов Платона: «Юпитер государь, Сатурн философ. Безусловно, без их соединения не может установиться ничто великое или прочное»[878]. Платон, писал Фичино, предсказал время, когда «власть и мудрость сойдутся в одном человеке» – долгожданном правителе-философе[879]. Желанное время наконец приблизилось.

В прошлые соединения этих планет произошли такие судьбоносные события, как Великий потоп и рождение Христа. Друг Фичино Павел Миддельбургский, придворный астролог в Урбино и преподаватель астрономии в Падуанском университете, предсказал, что в 1484-м эта конфигурация небесных тел станет знаком рождения пророка. Павел сообщал, что то будет обладатель невероятного ума, рыжий и безобразный, с телом, покрытым черными и бурыми пятнами. Пророк будет толковать Библию «причудливым и неслыханным образом», и злые духи будут от него бежать[880].

Пророк и впрямь явился в Риме на Вербное воскресенье 1484 года. В шелковом одеянии и красных башмаках, он ехал по улице на осле, а ученики бросали перед ним пальмовые ветви. В руках он держал корзину с человеческим черепом, а на голове у него был терновый венец, украшенный серебряным лунным серпом с надписью: «Hic est puer meus Pimander quem ego eligi» («Ce есть отрок мой Поймандр, которого я избрал»). Ударяя посохом по черепу, он призывал к покаянию и исправлению, а также предрекал приход новой мировой религии.

Этот чудной мессия без помех добрался до собора Святого Петра и там с амвона произнес перед ошалевшими прихожанами речь, в которой объявил себя новым воплощением ангела мудрости Поймандра. На самом деле это был тридцатишестилетний отец пятерых детей из Болоньи, Джованни да Корреджо. Его дальнейшая карьера Поймандра (с которым он познакомился благодаря переводу «Герметического корпуса» Фичино) включала аудиенцию папы Сикста, суд по обвинению в ереси, тюремные заключения и нанесение себе увечий. «Он отчаянно бьется головой о камень, – сообщали из Флоренции, где Лоренцо Медичи посадил его под замок, – и содрал с нее все мясо»[881].

Драматическое явление Джованни да Корреджо показывает, что благодаря печатному станку идеи Фичино распространились далеко за пределы Студио Фьорентино, Платоновской академии или читательских кружков Веспасиано. Однако этот бьющийся головой безумец не отвечал чаяниям Фичино, который ждал в 1484-м возрождения не Поймандра, а Платона. Осуществление его надежд на великий год зависело от наборщиков и тередорщиков типографии Риполи.