Книтландия. Огромный мир глазами вязальщицы

Они с мужем живут на ферме в штате Нью-Йорк, примерно на равном расстоянии от Бостона и Нью-Йорка. В своей прежней жизни она получила докторскую степень в Йеле и много лет преподавала в университете французский язык. Ее муж был главой библиотечной системы Колумбийского университета, а затем возглавлял библиотеку Бостонского колледжа. Он носит шелковый галстук, выращивает пионы, а еще является ювелиром-любителем.

Думаю, вам знакомы такие люди, которые и словечка не скажут за ужином? Или же слишком много болтают, едва замечая, что запихивают в рот? Кэтрин и ее муж – ни то ни другое. Они обаятельны и красноречивы, страстные путешественники, книголюбы, хорошие рассказчики. Прекрасно разбираются в винах и по достоинству ценят искусство сервировки стола. Если они приглашают на ужин, то неважно, сколько длился ваш день или сколько миль пролетели сегодня, вы скажете «да», даже не успев вздохнуть. Так я и поступила. Отведав слишком большое количество блюд и слишком много вин, названия которых даже произнести не могла, я добралась до кровати в то время, которое мое тело определило как четыре утра.

Проснулась через несколько часов. И хотя официально мероприятие должно было начаться только на следующий день, отель уже кишел вязальщицами. Просто выскользнуть из номера за продуктами заняло почти час, так много встретилось старых друзей и знакомых по пути. Если я хотела посмотреть хоть на что-то в Такоме до начала работы, усвоить культурные манеры этого места, что помогло бы мне сблизиться с местными студентами, нужно было спланировать побег – и прямо сейчас.

Я запрыгнула в автобус, идущий в гору к улице Мартина Лютера Кинга-младшего. Туда, где, как сообщил мой iPhone, есть хороший вьетнамский суп фо. Этот бульон с лапшой всегда был моим любимым лекарством от похмельного первого дня на новом месте.

Проехав на автобусе километра полтора и заплатив 2 доллара, я очутилась в тихом районе с небольшими магазинчиками и слегка обшарпанными многоквартирными зданиями. Нашла свой ресторан и села за столик у окна. Вскоре мой фо был готов, я, как положено, сбрызнула его соусом шрирача и свежим лаймом, накрошила туда кинзы, закинула халапеньо и проростки фасоли, а затем как следует перемешала.

Как и прикосновение, вкус способен вернуть нас в мир. Чем сильнее вкус успокаивает, чем более знакомы и жизнеутверждающие ассоциации, тем эффектнее и понятнее становится этот фокус. Глоток, еще глоток, и еще, с каждой ложкой бульона я все больше приходила в себя. Хорошая пряжа обладает такой же восстанавливающей силой.

Насытившись, я побрела обратно, по дороге изучая окрестности. Прошла мимо кондитерской Johnson Candy Company, которая выглядела так, словно за последние пятьдесят лет здесь почти ничего не изменилось. То же самое и с магазином больничной униформы рядом.

Чуть дальше веселая фреска изображала трамвай, идущий мимо оживленного фермерского рынка, красные и белые навесы хлопали на воображаемом ветру. Сегодня здесь не было ни рынка, ни трамвая, ни ветерка, лишь облака и ожидание дождя. Я прошла мимо огромного медицинского комплекса, воздух гудел из-за систем вентиляции и ощущения тревоги.

Дошла до замызганной кофейни, которая утверждала, что предлагает лучшие сорта кофе в Такоме – в комплекте с хмурым бариста с чрезмерной растительностью на лице. Забрала стакан кофе и отправилась в парк, который приметила через дорогу, там выпила содержимое стакана, прежде чем добраться до своего следующего пункта назначения – красивого исторического Зимнего сада имени У. У. Сеймура. Внутри меня встретило буйство красок: цветущие тюльпаны, азалии, недотроги и нарциссы. Далее были папоротники, кливии, орхидеи, бугенвиллии, невысокие пальмы, испанский мох и причудливые гроздья каких-то инопланетных растений в маленьких деревянных ящиках, подвешенных к потолку. Я нашла скамейку в углу с зеленым каменным драконом, выглядывающим из-за моего плеча, и вытащила вязанье. Воздух был сладким и приятным.

Не знаю почему, но всякий раз, когда начинаю вязать в общественном месте, люди воспринимают это как знак, что я хочу, чтобы меня прервали – а может, даже и спасли от ужасно унылого занятия, по их мнению. Тут же появляется постоянный поток зевак, которые хотят побеседовать. «Смотри, милая, она вяжет», – муж подтолкнул жену локтем. «Это выглядит так уютно», – произнес еще один человек. «Ну надо же, а я так не умею», – вздохнула женщина.

Если большинство описаний и схем занимают шесть или восемь страниц, ее описания могут занять тридцать страниц или даже больше всего лишь для одного предмета одежды.

Я перешла в режим рекламы. Показывала им, что именно вяжу, и объясняла, что это связано из пушистого подшерстка арктического овцебыка. Я позволяла им прикоснуться к шерсти и улыбалась, наблюдая, как их лица смягчаются от удовольствия и удивления.