Книтландия. Огромный мир глазами вязальщицы

Когда я жила во Франции, индивидуальное предпринимательство еще не было распространено здесь. Основать собственную компанию, стать фрилансером – эти понятия были не только чужды большинству французов, но и противоречили традициям и самой культуре. Молодые люди должны были знать, что будут делать, уже в раннем подростковом возрасте и учиться исключительно для достижения этой цели. Так они обретут фундамент, а потом будет работа, и, вероятнее всего, уже до самой пенсии. Когда я уезжала, эта система только-только начала ломаться. Студенты заканчивали университеты, но не обретали ни фундамента, ни работы. Они делали, что им полагалось, но система не смогла выполнить свою часть сделки. То же самое происходило и в Соединенных Штатах.

Название L’Oisive Thé говорит о том, что изначально задумывалось кафе-кондитерская. Будучи искусным пекарем и знатоком чая, Эми еще была и страстной вязальщицей, поэтому в ее чайной часть пространства посвящена пряже ручного прядения из Англии и Штатов. Это была пряжа, которую во Франции не видел никто и никогда. Сначала, по словам Эми, продажи шли с трудом: «Люди привыкли платить двадцать пять евро за килограмм, а тут я просила столько же за один моток».

Но благодаря ее самоотдаче и упорному труду, постепенно образовалась преданная и благодарная клиентская база. Единственная полка вскоре превратилась в целую стену полок, которые постепенно заняли большую часть магазина. Можно сказать, что Эми была ключевой фигурой в перемещении французской культуры вязания в двадцать первый век, благодаря не только популяризации пряжи ручного крашения, но и совместному вязанию, и мастер-классам дизайнера Стивена Веста. Теперь она живет в своей мечте, которая включает в себя планы по расширению, и это ее устраивает.

Один за другим прибывали члены вязального кружка TricoThé. Мы представились друг другу. Все они были разговорчивы и полны энтузиазма. Одна женщина только что вернулась из Норвегии и, придя в кафе, тут же вытащила моток, который купила там. Мы охали и ахали и обсуждали все-все, что можно сделать с ним. Мы разговаривали о том же, о чем разговаривают вязальщицы во всем мире. И я задумалась, насколько другой была бы моя жизнь, если бы этот магазин, это сообщество уже существовали в Париже двадцать один год назад.

Может, я нашла бы себя здесь и осталась? Нет, мне надо было уехать, чтобы выбрать свой путь. Но возвращение и знакомство с этим сообществом у меня – такой, какая я стала, – вызвало чувство глубокого спокойствия, что так и должно быть. Я поймала вторую трапецию.

Если вы похожи на меня, то поймали бы себя на двух параллельных мыслях: «я могла бы здесь жить», и «может, мне это было бы по карману».

У меня с собой не было вязания, и Эми была готова с радостью решить эту проблему. Но для моей семьи пряжа в сумке стала бы той пресловутой помадой на воротнике, доказательством, что я нарушила свое обещание, и в этой поездке все-таки были магазины пряжи.

Собравшиеся женщины были милы, а стулья так и манили присесть. Как же хотелось остаться и послушать еще истории, но данное семье обещание удерживало, чтобы не нарушить свое слово уж совсем.

Когда мы прощались, начался летний ливень. Эми протянула мне старомодный прозрачный зонт, который кто-то оставил. Такой способ передвижения по улицам в пластиковом пузыре показался мне наиболее подходящим, ведь так можно наблюдать за миром, не возвращаясь в него окончательно. Когда мой вагон метро проезжал над Сеной, облака разошлись. Солнечные лучи, падающие на мутную воду, отражались миллионами крошечных искорок.

Признаю, в тот вечер наша семья наслаждалась ужином в месте, известном как «ловушка для туристов», но даже парижане заглядывают сюда хоть раз. Мы сидели вместе со всеми на длинных скамьях за общими столами и ели, «как ели много веков назад», вытаскивая из корзины овощи для салата, намазывая паштеты, поедая мясо на шампурах и наполняя кувшины вином из большой деревянной бочки. Рядом прогуливался седой человек с гитарой и пел веселые народные песни. Все присоединились к нему, крича, аплодируя и топая ногами. Давно забытые слова лились у меня изо рта.

Завтра мы расстанемся. Я полечу домой, а моя семья сядет на поезд до Швейцарии. Наша разлука не будет печальной, так как я знаю, что скоро увижу их снова. И мое расставание с Парижем тоже не будет печальным, я знала, что скоро увижу его снова – и в следующий раз будет пряжа.

Танцы с носками и очень большие планы

Портленд, Орегон