Книтландия. Огромный мир глазами вязальщицы

В 2009 году арендовали домики в Государственном парке Миллс-Норри, который раскинулся на 400 гектарах вдоль реки Гудзон всего в нескольких километрах к югу от Райнбека. Мы съезжались туда со всех сторон света – я из Мэна, Джен из Вирджинии, а прочие – и того дальше; наши машины были забиты обогревателями и блендерами, тостерами, дополнительными лампочками и половиной содержимого продуктового магазина. Мы притащили свое добро, обустроив домики лучше, чем среднестатистическое общежитие первокурсников. Сплошная идиллия… пока мы не вернулись домой в субботу вечером и не обнаружили, что нет электричества.

Я наслаждаюсь еще теплыми пончиками, и терпким яблочным сидром, и, самое главное, спокойствием среди собратьев по духу.

Его отключили из-за короткого замыкания в женском туалете. Никто не пострадал, хотя на следующее утро у нас был особенно бодрящий душ.

Я пожелала друзьям спокойной ночи и побрела через непроглядно-черный лес к своей темной, холодной хижине. Заперла двери, завернулась во все вязаные одежды сразу и улеглась на двухъярусной кровати, дрожа от холода, в ожидании громкого стука окровавленных обрубков пальцев местного бродяги в оконное стекло.

На следующий год мы сняли большой дом к востоку от Райнбека. В нем не только водились привидения, как все единодушно решили, но его даже продали вскоре после нашего отъезда. Так что через год наша компания переместилась в крошечный фермерский дом, который перестраивали так много раз, что нам потребовалось пять минут, чтобы найти лестницу на второй этаж. С тех пор мы всегда селились в этом симпатичном домике у реки, с собственным крытым бассейном, хотя всем говорим, что никогда им не пользуемся. Если отправиться в Райнбек или поговорить с теми, кто там бывает, то обнаруживается, что многие предпочитают снимать дома вместе с друзьями и устраивать из поездки пижамную вечеринку.

Еще одна традиция фестиваля, вызванная отчасти климатом, отчасти большим количеством людей, – так называемый «свитер Райнбека», который Изольда Тиг увековечила в одноименной книге. В середине октября в Нью-Йорке начинается сезон свитеров, и не так уж много мест собирают такую признательную аудиторию, как Райнбек. Свитера планируем за несколько месяцев, выбираем модели и набираем петли. Объявляем о своих намерениях как бы для гарантии, что закончим вязание вовремя. Друзья подбадривают нас, подтрунивают, поддразнивают, делают все возможное, чтобы довести нас до финальной развязки. Каждый свитер становится настолько общественным делом, что, когда наконец встречаешь подругу в связанном ею свитере, не можешь не чувствовать, что сыграл свою роль в его создании.

Спешка в попытке закончить наши райнбекские свитера (и шали, и носки, и…, и…) неизбежно означает, что отпаривание и растягивание отодвигается на ночь пятницы перед выездом. На следующее утро в гостиницах по берегам реки Гудзон горничные абсолютно сбиты с толку, обнаружив в номерах чуть влажные покрывала на кроватях, в которых не спали. Кто знает, сколько заблудших булавок и иголок дзынькнуло в их пылесосах. К утру воскресенья появляются еще более странные вещи, например комочки, напоминающие мокрых овец, разложенные на полотенце в ванной, – образцы шерсти, которые достались от друзей и которые нужно было постирать в раковине, прежде чем отправиться спать.

Дресс-код Райнбека довольно прост: если одежда связана, то в ней можно приходить. Это как возвращение домой на выходные для всех любителей шерсти, здесь нет никаких сдерживающих факторов. Для каждой из нас все начинается с любимого свитера, если вдруг это не райнбекский свитер, поверх которого накинут шарф. Или два. И шапка. Юбка? Почему бы и нет? И варежки. Ну, может, еще сумка из войлока. Да, и вязаные носки, само собой. А гетры не будут чересчур? И вот мы блуждаем по ярмарочной площади в своих шерстяных одеяниях, как разряженные рождественские елки. Но в эти выходные наша страсть будет высоко оценена.

А если уж вязальщица привозит с собой всю семью, естественно, предполагается, что все должны соответствовать дресс-коду. Очень приятно наблюдать, как вязальщица шествует со своими родственниками по ярмарочной площади. Малыши в колясках украшены с головы до пят, аккуратно укутаны в пестрые одеяльца. Мужья или жены покорно носят тщательно продуманные аранские или исландские творения, которые идеально им подходят. Даже угрюмые подростки согласятся надеть, ну, пожалуй, обычную шапочку.