Книжная дама из Беспокойного ручья

Ребенок заплакал. Я вскочила и поспешила взять его на руки. Что мне с ним делать? Еще и «василек»…

Накрыв Ангелину стеганым одеялом, я вышла на крыльцо и, не прекращая качать малышку, села на ступеньки. Ветер в такт колыбельной раскачивал тело висевшего на дереве мистера Моффита. Веткой выше уселся кардинал и беззаботно затянул свою нежную песню, рассыпая трели о величественные горы.

Усилием воли я заставила себя отвернуться. В старину верили, что появление этой птицы символизировало поцелуй Смерти, и впервые в жизни я отчасти поверила в это суеверие.

Я крепче прижала к себе Хани, ограждая ее от всех бед и невзгод. Покрывала поцелуями головку, гладила по светло-голубой щечке. Она – все, что у меня осталось. Если бы можно было спасти ее от этого клейма…

Юния стояла у крыльца, отвернувшись от дерева, как будто тоже не могла вынести этого зрелища. Голова безрадостно поникла, тело подрагивало. Она даже не подошла ко мне.

Я попыталась навести в мыслях порядок. Если позвать на помощь Па – местные могут обвинить в случившемся нас и, самое страшное, навредить Хани. Будет ли кто-то заботиться о ней? Волноваться? Они когда-нибудь получали почту? Разносчик видел ее беременность? Под множеством юбок скрывалась хрупкая талия. За все время, проведенное с Моффитами, мне ни разу не попадались их письма. Иначе они попросили бы меня почитать. Родственники Ангелины давно умерли. О Вилли было известно еще меньше, только то, что он приехал сюда из какой-то глубинки в горах. Казалось, будто никто на целом свете не знал, что эти двое осели здесь и каждый божий день отчаянно боролись за выживание. Видимо, мне суждено быть единственным свидетелем всего случившегося, а больше никто и не спохватится. В любом случае, родителям Хани нужно обеспечить достойные похороны.

Малышка потянулась у меня на руках и приподняла сонные веки. Я усадила ее рядом с собой на ступеньки и в задумчивости посмотрела на запад, прикрыв глаза ладонью. А спустя мгновение уже давала Юнии наставление.

– Мы должны отвезти эту девочку в безопасное место. Причем очень аккуратно. – Она ткнулась носом мне в шею, а я потрепала ее по гриве. – Нужно найти Хани дом. В память о нашей дорогой Ангелине. – Мул зашевелил ушами, будто понимал каждое слово, и повернулся в сторону крыльца, словно ожидая, что из дома вот-вот выйдет девушка угостит его морковкой. Я прижалась щекой к мягкой морде Юнии и поцеловала ее. – Ради мамы.

Я сложила все книги и журналы в одну сумку, чтобы освободить вторую. Руки дрожали и не слушались. Нельзя подвергать ребенка такому риску. Пустая сумка была достаточно объемной, и крохотная малышка размером не больше тряпичной куклы, которую мне когда-то сшила мама, легко помещалась туда. Постелила капор на самое дно и, довольная результатом своих трудов, уложила ребенка на импровизированную постель. Убедившись, что малышке удобно в новой колыбели, я закрыла сумку, оставив небольшое отверстие для воздуха.

Потом села в седло, и мы тронулись к ближайшему отсюда дому, коим оказались владения Джексона Лаветта. Только бы застать его. Надеюсь, он не откажет.

– Тише, милая, – похлопала я мула по шее и обернулась, чтобы проверить малышку и бросить прощальный взгляд на хижину Моффитов.

И тогда до меня дошло, что одна из колыбельных, которые пела Ангелина, навсегда осталась в моем сердце. Юния тихонько заржала, тонко и нежно, и я подхватила эту мелодию, успокаивая малышку, которая безмятежно спала, не зная ни грусти, ни страха.

Глава 39

Я поднималась в гору Лаветта с плохим предчувствием. Пару раз невольно оглядывалась назад. Никого не было видно, но неприятное чувство становилось все более осязаемым и будто стекало вместе с потом за воротник.

Не обнаружив Джексона в огороде, я спешилась и достала из сумки малышку. Долго простояла у дома и, собравшись с духом, наконец постучала. С последней встречи на День независимости прошло уже много недель. Каждый раз, когда мне хотелось отдать книги, он будто испарялся.

Может, ему не хотелось общаться со мной, видеться, брать литературу.

Я уже собралась уходить, как дверь все-таки открылась. За ней стоял Джексон, в рабочих штанах и с огрызком карандаша за ухом. На столе, видневшемся внутри дома, были разбросаны книги и бумаги.

– Кюсси Мэри, входите. – Едва взглянув на меня, он направился в комнату, по пути скинув с кресла стопку одежды и спихнув со стола книги с бумагами чтобы освободить место. – Прошу прощения за беспорядок. Не ждал сегодня гостей.

– Как вы? – Бросил Джексон через плечо. – Прошу прощения за задержку литературы. – Он почесал затылок, оглядывая комнату. – А! Вот она где. В последнее время приходится много ездить в Джорджию. Друг построил там лесопилку и теперь добывает скипидар. – Он распахнул пошире дверь и протянул мамину книгу. – Очень рад вас увидеть.

Малышка зашевелилась у меня на руках. Джексон уставился на нее и вдруг рассмеялся.