Кобзарь. Стихотворения и поэмы

«Нет, не то уж — подкосилась
Бывалая сила!
Утомился. А это вы
Подбавили пыла.
А, чтоб вам! Года-годочки
К земле клонят низко…
Состарился. Иди, дочка,
Готовь чашки, миски.
Сказать правду — я голоден,
Солнце над стеною.
А ты, сынок, до полудень
Останься со мною.
Садись, браток. Как отец твой
В Польше пал убитым,
Ты после него остался
Сиротой забытым…»
«Так я, значит, не родной вам,
Я не сын ваш? Боже!..»
«Слушай, милый! Вот вскорости
Мать умерла тоже.
Остался ты, я и сказал
Покойной Марине,
Жене своей: «Возьмем его
Себе вместо сына», —
Тебя, значит. Она рада.
Вот вы близнецами
С Яриною и выросли…
А что дальше — сами
Посудите. Ты в возрасте,
Она взрослей стала.
Надо думать, как жить дальше
Вам бы подобало.
Что скажешь ты?» — «Я не знаю…
Я думал, что это…»
«Что Ярина сестра твоя?
А глядишь, не это…
Дело просто: если люба,
Можно повенчаться.
Только вот что: нужно раньше
В людях потолкаться,
Приглядеться, как живут,
То ль пашут,
То ль по непаханому сеют,
И прямо жнут,
И немолоченое веют,
А что размелют — прямо в рот, —
Узнай народ!
Так вот что, милый: нужно в люди
Тебе пойти на год, на два.
Чужая выучит братва!
Тогда и порешим, как будет.
Тому, чья не крепка спина,
И в жизни будет грош цена.
А ты как думаешь, дружище?
Но если хочешь точно знать,
Где легче горем торговать,
То в Сечь иди: там хватит пищи.
Поможет бог — найдешь свой кус.
А мне на вкус
До сей поры тот хлеб не сладок.
Добра добудешь — принесешь,
А не добудешь — проживешь
Мной нажитым. Да повадок
Запорожских наберешься,
Увидишь широкий
Свет совсем иным, чем в Братстве^{140}

.Ты живые строки
В синем море прочитаешь;
В честном рукопашье
Богу выучат молиться,
А не по-монашьи
Бормотать под нос.
Вот так-то! Помолимся богу
Да сивого оседлаем —
И айда в дорогу!
Идем, дружок, полудновать…
Ну, как там? Готово,
Яриночка?» — «Уже, отец!»
«Вот, сын, мое слово!»
Не естся, не пьется, и сердце не бьется,
И разум затмился, и взор не глядит,
Как будто глухой и незрячий сидит,
Замест куска хлеба за кружку берется…
Ярина глядит и тихонько смеется:
«Что это с ним сталось? Не ест и не пьет!
Уж не разболелся ль? То бледен, то красен!»
Она его взгляда ответного ждет —
Глаза он отводит. Старик же бесстрастен,
Как будто не видит. «Что жать, что не жать,
А сеять-то нужно, — в усы рассуждает
Отец про себя. — Ну, пора и вставать.
А я, может, в церкви еще побываю.
А ты, Степан, ложись-ка спать —
Ведь завтра рано нам вставать
Да коня седлать».