Коктейль из развесистой клюквы

   – Можно и так сказать, – усмехнулась я. – Хозяйка дома – старушка с легким прибабахом. Нельзя сказать, что у нее полный маразм, но сознание запутанное. С утра она вроде в здравом уме и трезвой памяти, а ближе к вечеру шестеренки в голове начинают сбоить, и где-то в районе полуночи бабушка идет собирать супруга на войну с Колчаком. Саблю со стены снимает, теплые носочки в вещмешок укладывает, пирожки с капустой жарит и так далее.

   – А красноармейский дедушка не возражает против мобилизации? Или он тоже того? – заинтересовалась Ирка.

   – Он окончательно и бесповоротно «того» еще лет шестьдесят назад. Погиб во Вторую мировую.

   – И это ты называешь легким прибабахом? – съязвила Ирка. – Очаровательная бабуля! Это ее мы будем спасать?

   – Баба Маня сама кого хочешь спасет! Ей помощь не требуется, разве что врачебная, – отмахнулась я. – Нет, спасать мы будем ее жильца.

   – У нее есть жилец? Кто такой? Еще один комсомолец-доброволец, борец с интервенцией? – Ирку разбирало любопытство.

   Прикинув, какой объем информации нужно быстренько выдать подруге, я свернула к тротуару и остановила машину у витрины магазина «Подарки».

   – Рассказываю. У бабы Маши во дворе стоит флигилек – кукольный домик три на три метра. Эти девять квадратов относительно жилой площади бабушка сдает жильцам. Цена сходная, флигилек не пустует. Я сама с полгода жила в нем, когда поступила в университет, пока мне не дали место в студенческом общежитии.

   – А тебя бабка на фронты Гражданской войны не снаряжала?

   – Мне повезло: в те времена она была еще не бабкой, а теткой, и с головой у нее был порядок. – Я хлебнула минералки, бутылка которой лежала в промежутке между креслами, и продолжила рассказ. – Последующим жильцам приходилось все хуже. А круче всех бабуля взялась за Аслана. Про ночные сборы покойного дедуси на войну это он мне рассказывал. Правда, без претензий рассказывал, не пенял мне на то, что я помогла ему снять палату в психушке. Ведь именно я рекомендовала его бабе Маше!

   – Кто такой Аслан?

   – Мой коллега, журналист, – не стала я вдаваться в подробности. Об участии Аслана Буряка в этой истории я не рассказала даже на исповеди в лазарчуковском кабинете. У меня были на то причины. И сейчас, упреждая Иркины вопросы, я ограничилась пояснением: – Тебе важно знать только одно: что Аслан – второй мужик с порнографических снимков.

   – Ух ты! – Перспектива лично познакомиться с порнозвездой Ирку не в меру воодушевила. – А кто хочет убить такого милого мужчинку?

   – Все та же Леля, – ответила я. – То есть это я думаю, что она захочет его убить. Понимаешь, Аслан, конечно, гадкий малый, но не настолько, чтобы покрывать мое убийство.

   – Я и забыла, что ты у нас зомби! – съехидничала моя подруга.

   – Ты, кстати, тоже, – окоротила я ее. – Спасибо Гоше Грохотулину, Леля сейчас уверена, что убила нас обеих.

   – Думаешь, она слушала «Авторадио»? – уточнила Ирка.

   – Я бы на ее месте слушала, – ответила я. – То есть если бы я организовала автокатастрофу, то ждала бы сообщения о ней. А по волнам «Авторадио» в эфир уплывает такой полный отчет о ЧП на дорогах, какой не составить и гаишникам!

   – Ясно, – кивнула Ирка. – А почему мы стоим?

   – Мне надо сделать покупки, – кивнула я на магазинную витрину и полезла из машины. – Посиди, я быстро!

   Нехитрый шопинг занял у меня не более десяти минут. Вернувшись к машине, я обнаружила, что Ирка перебралась на место водителя, но не стала возражать. Мне как раз нужны были свободные руки, чтобы завершить приготовления к операции по спасению Буряка.

   К тому моменту, когда наша «шестерка» остановилась у желтого дома на углу Самолетной и Дедушкина, меня было не узнать. На голове у меня блином лежала кепка, очертаниями и пропорциями подобная армянскому лавашу. Кепка была клетчатая, как шахматная доска, с вышитым на козырьке лейблом «Олег Попов». Вероятно, она предназначалась для клоунского снаряжения – в магазине «Подарки» был большой выбор карнавальных костюмов, как полностью укомплектованных, так и фрагментарных. Я надеялась, что в сочетании с большим грузинским носом, густыми черными усами и бровями, похожими на хвосты соболей, клоунская кепка сойдет за головной убор лица кавказской национальности. Накладной нос с приклеенными под ним буденновскими усами я купила в том же магазине, а густые черные брови собственноручно намалевала косметическим карандашом. Боди-артом я занималась на ходу, машину на выбоинах потряхивало, и потому брови получились на диво жирные и разлапистые. Они кривыми траурными арками высились над дужками очков, образующих единую конструкцию с накладным носом. Стекла в очках были антрацитово-черные. Посмотревшись в зеркальце, я нашла, что выгляжу не просто экзотично, а даже где-то мафиозно. Встреть меня кто-нибудь из коллег Лазарчука, не миновать бы мне проверки документов!

   – Весь вечер на арене дрессированная Коза Ностра! – сострила Ирка, дождавшись, пока я закончу перевоплощение.