Колибри

– Кроме того, – продолжает Марко, – после того как ты мне рассказал о причине, по которой ты здесь оказался, я имею огромное преимущество и попробую им воспользоваться. В любом случае, что касается счастья и несчастья, я тебе кое-что покажу. Иди за мной.

Марко выходит из туалета, следом за ним Неназываемый, и направляется к «кабинету боли». Делает знак не шуметь, приложив палец к губам, и осторожно открывает дверь. Пропускает Неназываемого, проскальзывает в комнату сам и еще осторожнее закрывает дверь. Девочка спит, одна рука свисает с гамака. Марко укладывает руку на место, прикладывается губами к слегка вспотевшему лбу девочки, к счастью, холодному.

– Это моя внучка, – говорит он вполголоса, – ее зовут Мирайдзин. Она всегда там, где я. Всегда. Моя подпольная кличка – Ханмокку, из-за этого гамака, в котором она спит. Видел? У него разбирающиеся опоры. Мой друг тебе о нем говорил?

– Нет.

– Теперь ты знаешь…

Напоследок Марко еще раз щупает лобик ребенка, идет к двери, открывает: оба тихонько выходят из кабинета.

– Так вот, повторяю, – произносит он, плотно прикрыв дверь, – я не верю в некоторые вещи, но если бы в этом мире существовала возможность приносить счастье или несчастье, никто бы не смог ее одолеть. Она рядом со мной и меня защищает. Поэтому, может быть, лучше тебе вернуться домой. Не хочу тебя осрамить, испортить, так сказать, репутацию.

Улыбается. Они с Неназываемым ровесники. Они были друзьями неразлейвода, еще когда Марко называли Колибри. Они вместе участвовали в лыжных соревнованиях, слушали прекраснейшую музыку бесконечными послеобеденными часами в те годы, когда каждую неделю появлялся очередной шедевр. Вместе начали играть в азартные игры – скачки, рулетку, кости, покер. Вместе объездили казино и публичные дома пол-Европы. Есть какая-то удаль в их общих воспоминаниях.

– Не шути с огнем, – просит Неназываемый. – Возвращайся домой.

Потом произошли перемены, внезапно, и каждый теперь сострадает другому. Но Неназываемый стар, одинок и одной ногой в могиле, тогда как Марко Каррера с виду годится ему в сыновья, он в отличной форме, и у него еще есть будущее, потому что с ним Мирайдзин. Внезапно Марко становится понятен замысел, приведший его сюда: интуитивная догадка Каррадори подарить ему гамак, беспардонность, с какой он использовал его в своих целях, в пику любящему дедушке, каким он пытается быть и каким его все считают, – все это было нацелено на 29 февраля, день, который не существует. И вся любовь, разбросанная по миру, и все время, потраченное зря, и вся испытанная боль – все это была сила, мощь, судьба – и все это вело сюда.

– Волки не убивают невезучих оленей, Дуччо, – говорит он. – Они убивают только слабых.

Третье письмо о колибри (2018)

Марко Каррере

Площадь Савонаролы, 12

50132 Флоренция

Италия

Париж, 19 декабря 2018 г.

Марко!

Читаю сейчас книгу о Фабрицио Де Андрй. Написала ее Дори Гецци в соавторстве с двумя профессорами, лингвистами. Удивительная книга, прочитала сейчас отрывок, в котором оба лингвиста объясняют значение слова «эмменалгия»:

«Происходит от греческого глагола «emmйno», означающего «остаюсь несгибаемым», «упорно держусь» или «неутомимо продолжаю». Безотрадное чувство терзания, связанное с решимостью идти до конца несмотря ни на что. Но это коварный глагол. Потому что «emmйno» означает также «увильнуть от закона, от решения других». Это судьба всех человеческих существ – и не только их: ведь даже Бог подчиняется закону свободной воли – в их единоборстве с границами времени, которые их определяют. Это слово – и яд, и средство для лечения будущей раны, когда будущего у нас уже нет; поэтому в известном смысле оно бесполезно. Потому что в действительности, даже если оно исцеляет одну какую-то рану, настоящая необоримая надежда каждого человека, когда он честен с собой, заключается в том, чтобы раны не было вовсе».