Колибри

Я, Луиза: я весь прошлый год был в полнейшем отчаянии, но каким-то чудом справился; я мотался по всей Европе, как Вечный Жид, лишь бы только провести выходные с дочерью. Рим, Флоренция, Мюнхен, Париж – какая разница, если больше нечего терять. Мной двигало простое и примитивное чувство – отчаяние, колоссальное и беспредельное, как ты могла заметить, поскольку именно на тебя я его и вываливал.

Ты: ты жила в клетке, из которой никак не могла выбраться. Могла только лгать – себе, мужу, детям, и эта ложь лишь укрепляла клетку. Но при этом ты целый год спасала мне жизнь: те понедельники, что мы проводили вместе в Париже, тот август в Болгери, в буквальном смысле вытащивший меня с того света... А спасая меня, сама перестала лгать и ушла от мужа; сделала то, на что у тебя раньше не хватало сил. Вырвалась из клетки.

Я никогда и нигде не был так счастлив, как в отчаянии рядом с тобой; и скажи ты мне тогда то, что сказала вчера вечером, клянусь, я, как Ирена, бросился бы в омут головой. Но ты ничего такого не думала, ты говорила самые замечательные слова, какие я когда-либо слышал, и прекрасно знала, что тебя никто никогда не любил и никогда не полюбит так, как я любил тебя в это отчаянное время. Потому что время это было отчаянным, Луиза, чудесным и отчаянным. И теперь оно закончилось. Почему бы просто это не признать?

Я по-прежнему люблю тебя, Луиза, всегда любил, и моё сердце буквально разбивается на части от мысли, что я могу снова тебя потерять; но я прекрасно понимаю, что произошло, что происходит прямо сейчас, я понимаю это – и не в силах с этим бороться. Остаётся лишь принять твоё решение: теперь, с дочерью на руках, у меня нет иного выбора. Но, пожалуйста, давай на этом и остановимся. Не говори, будто я сам виноват, как пыталась сделать прошлой ночью, когда я сбежал: пускай даже это и так, не будь такой честной, Луиза, остановись, пока ещё можешь. Не разрушай всё лишь потому, что больше не хочешь делить со мной жизнь. Мы уже говорили об этом – в те счастливые часы, когда были несчастны: но ты мне ничего не обещала и не должна чувствовать себя виноватой. Теперь ты свободна, все двери открыты, ты можешь уйти или остаться и сколько угодно раз передумать, ничего не разрушая. Хватило бы и контракта, который ты подписала; хватило бы и твоих детей, которым было бы неуютно во Флоренции. Или того, что я не могу переехать в Париж. Не стоило меня уничтожать.

Слова, что ты шептала несколько месяцев назад, самые замечательные, что я когда-либо слышал: оставь мне их.