Колючий мед

Наконец они вышли к взморью, пройдя мимо расположенных на самом побережье помпезных вилл. Раньше в Ма́лене была всего одна бальнеологическая лечебница, укомплектованная по всем правилам врачом, священником и известными своим суровым нравом банщицами. Теперь на ее месте открыли дюжину пансионатов с романтичными названиями – «Идун[16]», «Эми», «Солнечная бухта», «Бредаблик[17]», «Урания» и «Розовый холм». Больше всего Веронике нравилась «Идла» – обитый черной вагонкой маленький домик с красной крышей, напоминавший ей сказку про Гензеля и Гретель. Помимо пансионатов почти в каждой вилле сдавались в аренду комнаты. В отличие от соседнего Бостада, имевшего репутацию элитарного курорта, Ма́лен был попроще и больше подходил для отдыха с детьми. По белому песку будто кто-то рассыпал деревянные бусины – яркие крошечные домики для переодевания и отдыха купальщиков. Но несмотря на то что цены сейчас, в конце сезона, снижались, многие постояльцы, приезжавшие из-за пляжного отдыха, начинали разъезжаться по домам.

– И где же киоск?

– Вон там, – Вероника показывает на киоск, не глядя на Бу.

Очереди за мороженым не было. Стоявший за прилавком Эрнст с любопытством поглядывал на них, пока они подходили поближе. У него был колючий взгляд и короткие руки, с трудом достававшие до дна холодильника, в котором хранилось мороженое. В небольшом сарае сразу за киоском он варил собственную карамель. При сильном ветре аромат долетал даже до другой стороны бухты. Эрнст славился тем, что знает все и обо всех и вдобавок охотно делится своими знаниями с другими. Как только ему доверяли тайну, о ней сразу становилось всем известно.

– Я нем как могила, – клялся он, а спустя мгновение уже, запыхавшись, разбалтывал услышанные секреты. Вероника заметила, как он хитро прищурился, взглянув сначала на Бу, потом на нее, и начал облизывать свои тонкие губы.

– Так-так, фрёкен сегодня с гостем? И кто это? Ваш молодой человек?

Вероника торопливо замотала головой.

– Разве нет? А мне кажется, в вас есть некое сходство – вы бы друг другу подошли. – Эрнст подмигнул и уверенно кивнул.

Как ужасно, что юность иногда мешает достойно ответить, даже если считаешь, что люди переходят границы. Всегда приходится отвечать молчанием, иначе сама прослывешь нахалкой.

– Здесь сейчас не так много молодежи, – нисколько не смущаясь, продолжал Эрнст. – В основном золотая молодежь и великовозрастные детки с родителями. Так что это удачно, что вы друг друга встретили. И по возрасту близки.

Мороженщик медленно подмигнул Веронике.

– Он – постоялец пансионата?

Эрнст высунулся из окошка киоска, чтобы лучше рассмотреть незнакомца.

– Да, можно и так сказать. Меня направили сюда по стипендии.

– Вот как? Значит, студент? А где учитесь?

С этими словами Эрнст еще раз подмигнул.

– Будьте добры, одно мягкое мороженое, пожалуйста, – оборвала его Вероника.

– Бери два, я плачу. – Сделав шаг вперед, Бу положил монету в пять крон.

– Значит, два мягких мороженых. – Эрнст нехотя взял вафельный рожок и потянул за рычаг фризера. Аппарат для изготовления мороженого был новинкой сезона, и Эрнст не упускал возможности рассказать, что его привезли из самой Америки. Эта техническая новинка замораживала сливки в мгновение ока. Если бы проклятое мороженое не было таким вкусным, Вероника, вероятно, старалась бы не ходить сюда. Ей не нравились ни навязчивые вопросы Эрнста, ни его вожделенные взгляды.

Эрнст протянул вафельные рожки, не спуская глаз с Бу.

– И сколько он здесь пробудет?

– До конца месяца.

– Так долго? – Эрнст взял пять крон, но тянул со сдачей, зажав ее в пухлой руке. – А можно ли поинтересоваться, что он изучает?

– Искусство.

– Искусство? – Казалось, Эрнст пришел в ужас от услышанного. – Какой от него прок? На него ведь не проживешь? Нет, неподходящая партия.

Кивнув в сторону Бу, он многозначительно посмотрел на Веронику и глупо ухмыльнулся.

– Мечтать, конечно, не вредно, а как на жизнь зарабатывать? Вот только гляньте! – Мороженщик немного отошел в сторону, чтобы фризер предстал во всей своей красе. – Он стоил целое состояние, но я очень быстро отбил половину стоимости. И к тому моменту даже еще как следует освоиться в профессии не успел. По моим подсчетам, следующим летом он уже полностью себя окупит. Если только погода не подведет, но совершенно безотносительно.

– Нам пора идти, а то мороженое растает, – резко оборвала его Вероника. – У вас сдача будет?

Эрнст с неохотой отдал мелочь.

– Красивая девушка. Поаккуратнее с ней! – прокричал он вдогонку парочке, спускавшейся вниз по узкому деревянному настилу. – Ее мать – очень предприимчивая особа. Привела пансионатец в порядок. Кстати, передавай ей большой привет от меня. Если придет, угощу ее рожком.

Прохладно помахав на прощание, Вероника поспешила вперед.

– Прошу прощения за Эрнста. Он во все сует свой нос. – Она сердито покачала головой, присаживаясь на скамейку под единственным росшим на берегу деревом – старым дубом, пустившим по ошибке корни совсем не там, где надо, и теперь покореженного и растопырившего ветки, словно утопленник пальцы.