Колючий мед

Вероника нетерпеливо встает и подходит к туалетному столику. Он не так элегантен, как тот, что стоит во флигеле у Франси, которая при первой же возможности нахально перетащила этот предмет мебели к себе из одного из номеров. Но здесь есть и небольшое регулируемое по углу наклона зеркало, и пара ящичков, где Вероника хранит мыло, гигиенические прокладки и менструальный пояс. Прокладки стоили недешево. Ее мать, в юности пользовавшаяся тряпочками или прокладками собственного изготовления, связанными крючком, считала покупные прокладки ненужной тратой, поэтому Вероника приобретала их на свои карманные деньги как предмет роскоши. Она не питала страсти ни к косметике, ни к духам, но флакончик немецких духов «4711», оставленных кем-то из постояльцев, в свое время прибрала. Сейчас, достав его, Вероника открывает пробку и наносит несколько капель на запястья и за ушами. Потом расчесывает щеткой волосы. Франси говорит, что в идеале нужно каждый вечер сто раз провести щеткой по волосам. Тогда они будут здоровыми и блестящими, но кому хватит на это терпения? Выгоревшие на солнце, ее волосы длиной до плеч приобрели золотистый оттенок, краше естественного – скучно-пепельного цвета. Пепельный. Его и настоящим цветом не назовешь. Это так же скучно, как глаза болотного цвета. Вероника достает губную помаду, которую она одолжила перед танцами, и снимает колпачок. У помады вкус с горчинкой.

Откуда-то раздается глухое жужжание пчел. Оно проникает внутрь тела, вибрирует в голове, горле, груди, между бедер. В зеркале Вероника видит отражение собственного взгляда. Да и потом, ведь всегда можно вернуться. Просто зайти ненадолго поболтать. Послушать пластинку.

Веронику мутит от того, что она сильно нервничает. В конце концов она поднимается, тихонько проскальзывает в коридор и, крадучись, подходит к лестнице.

* * *

Он открывает дверь, в уголке рта зажата сигарета. В комнате пахнет застоявшимся дымом и дремой. Жалюзи наполовину опущены. На полу – лохматый коврик, который она сама принесла из кладовки в начале лета, чтобы добавить комнате немного уюта. На откидном столе секретера рядом с патефоном разбросаны обложки от пластинок, стопки бумаги и карандаши.

– Заходи. Я пытался прибраться, как мог, но рисунки мне пока не убрать. Уголь пачкается до чертиков. Нурдинг отдал мне целую коробку угольных карандашей – мало мне хлопот, так еще и их нужно освоить.

Бу широко улыбается, а Вероника на мгновение чувствует укол раздражения, потому что угольные карандаши в глаза не видела. Разве это не слишком дорогое удовольствие? Она уже почти жалеет, что пришла.

– Только не споткнись о бюро, там нижний ящик как следует не закрывается. Хочешь что-нибудь выпить?

– А что у тебя есть?

Отойдя к подоконнику, Бу поднимает бутылку виски.

– Неприкосновенный запас из дома. Есть содовая, чтобы смешать.

– Спасибо, если только немного.

– К сожалению, лед предложить не могу.

Вероника наблюдает, как он смешивает виски и содовую в стакане и протягивает ей. Себе он берет стакан из-под зубной щетки. Напиток получился крепкий. Она рассматривает комнату, оказавшуюся еще меньше, чем ей раньше казалось. Единственное освещение – бра на стене у кровати, от него по всей комнате разливается бледно-желтый свет. На потолке у стыка разошлись обои, завернувшиеся края торчат по сторонам. На стене висит маленькое зеркало в раме лакированного красного дерева. Подойдя к столу, Вероника рассматривает наброски. На них запечатлены небольшие сцены простой жизни пансионата: вот аптекарь читает газету, госпожа Сёдергрен сидит со своим вязанием, племянницы Дункер склонились над стаканами, в которые, наверное, налиты сливки.

– Красивые рисунки.

– Некоторые хорошо вышли. – Бу пожал плечами. – Если хочешь, возьми себе какой-нибудь на память.

Вероника внимательно изучает их, надеясь, что каждому уделяет достаточно времени. Интересно, сколько полагается рассматривать рисунок? Она никогда не бывала в художественном музее, но догадывалась: каждой картине следует посвятить должное время, чтобы она успевала на тебя воздействовать. Нельзя же мчаться по залам, ожидая, что испытаешь какие-то чувства? В конце концов выбор сделан в пользу натюрморта с цветами в вазе.

– Спасибо.

– Не за что. – Бу нервно проводит рукой по подбородку.

Вероника бросает взгляд на стопку с пластинками. Некоторые имена ей знакомы: Элвис Пресли, Билл Хейли и Бенни Гудман.

– Хочешь, поставим? – Бу вопросительно смотрит на нее.

– Если только очень тихо, а то госпожа Сёдергрен сойдет с ума. – Вероника слегка улыбается.

– Лучше, конечно, не рисковать. – Он подходит к патефону и включает его.

– Ты слышала про Майлза Дэвиса[27]?

– Нет.

– Он играет с Чарли Паркером[28], Диззи Гиллеспи[29] и компанией. Здесь, в Швеции, они не так известны, только среди заядлых любителей джаза типа меня. Эта пластинка куплена в Америке, прямые импортные поставки – приятель моего братишки достал.